Инженер 2: Тульские диковинки - Алим Онербекович Тыналин

Когда я вернулся домой, Матрена Ивановна ахнула, увидев меня:

— Господи! Александр Дмитриевич! Вы целы⁈

— Цел. Помогал пожар тушить.

— Идите, умывайтесь! Сейчас воды нагрею, чаю поставлю!

Я прошел в свою комнату, разделся. Рубаха черная, в саже и копоти. Руки грязные, лицо тоже.

Умылся холодной водой из таза. Вода мгновенно почернела. Вытерся полотенцем, надел чистую рубаху.

Вышел, сел за стол. Матрена Ивановна принесла горячий чай, хлеб, масло, вареные яйца.

Я ел молча и жадно. Что-то проголодался, всю ночь не ел, только работал.

Допил чай, встал:

— Спасибо, Матрена Ивановна. Пойду посплю.

— Спите, спите, Александр Дмитриевич!

Лег на кровать, закрыл глаза.

Мгновенно заснул.

Проснулся от стука в дверь. Открыл глаза, солнце уже высоко, в комнате светло. Сколько я проспал? Посмотрел на часы, уже половина второго дня.

Стук повторился. За дверью раздался голос Матрены Ивановны:

— Александр Дмитриевич! К вам пришли!

Кто бы это пожаловал? Я встал и быстро оделся. Вышел в горницу.

У порога стоял городовой, в серой шинели, с бляхой на груди. Лицо усатое и строгое.

— Воронцов Александр Дмитриевич?

— Да, это я.

— Городской голова велели вас просить. К месту пожара. Разбирательство будет.

Я кивнул:

— Хорошо, буду.

Вернулся в комнату, переоделся. Надел чистый сюртук, жилет и причесался. Вышел.

Снаружи нас ждала коляска. Городовой сел на лошадь, поехал впереди, я следом на экипаже. Ехать недалеко, минут десять.

Место пожара выглядело днем еще хуже, чем ночью. От трех складов остались только черные остовы, всюду торчали обугленные балки, груды пепла до сих пор дымились. Земля черная, мокрая, везде грязные лужи. Густой и едкий запах гари висел в воздухе.

У резиденции губернатора собрались люди, человек пятнадцать. Чиновники в темных сюртуках, пожарные в мундирах, несколько дворян.

Я узнал Крылова, он прибыл в парадном мундире брандмайора, при всех орденах. Заметил и Баранова, предводителя уездного дворянства, в темном сюртуке, с тростью. Был тут и Долгих, чиновник казенной палаты, худощавый, с записной книжкой.

В центре стоял городской голова, Николай Федорович Беляев, полный мужчина лет пятидесяти пяти, в темно-синем сюртуке с серебряными пуговицами. Лицо круглое, красное, борода седая, окладистая. На носу очки в золотой оправе. Вид важный, солидный.

Рядом с ним крутился секретарь, молодой человек лет тридцати, худощавый, в черном сюртуке, с папкой бумаг под мышкой.

Городской голова увидел меня, махнул:

— А, Воронцов! Подойдите.

Я подошел, поклонился:

— Николай Федорович.

Беляев оглядел меня:

— Говорят, это ваши насосы тут ночью поработали? Новой конструкции?

— Да.

— А что же они до сих пор у вас, а не у пожарных?

— Не успели сдать после ремонта, — спокойно ответил я. — Старые насосы не справлялись. Новые работают лучше. Поэтому я решил привести их и использовать для тушения пожара.

Беляев кивнул:

— Понятно. — Он повернулся к Крылову: — Федор Иванович, расскажите, как было дело.

Крылов шагнул вперед, начал докладывать, четко, по-военному:

— Пожар начался около двух часов ночи. Загорелись три деревянных склада у кремлевской стены. Причина пока неизвестна, разбираемся. Ветер дул сильный, в сторону губернаторской резиденции. Огонь быстро распространялся, перекинулся на бурьян между складами и резиденцией.

— Далее, — Беляев внимательно слушал.

— Прибыли два пожарных расчета, — продолжал Крылов. — Развернули старые насосы, начали тушить. Но они у нас слабенькие, струи тощие, до верха складов не доставали. Огонь разгорался все сильнее, вода не помогала. Резиденция губернатора оказалась под угрозой возгорания.

— И что дальше?

— Смотритель мастерской Воронцов прибыл к месту пожара. Предложил привезти новые насосы, те, что сделал для города. Я разрешил. Он привез шесть насосов, мы их расставили в нужных местах, приступили к тушению. Сила у них втрое выше старых. Мощные струи, достают высоко, сильный напор. Залили бурьян, не дали огню дойти до резиденции. Потушили склады. К рассвету пожар был уничтожен.

— Хорошо. — Беляев повернулся ко мне: — Воронцов, где ваши насосы сейчас?

— В мастерской.

Беляев прищурился:

— Я слышал там были какие-то сложности с приемкой. Якобы комиссия дала заключение, что насосы не соответствуют заданию. Рекомендовано отказать в приемке. Было такое?

Я не стал отказываться:

— Да, было.

— Однако же эти не принятые насосы спасли резиденцию. — Беляев снял очки, протер платком, надел обратно. — Интересное совпадение.

Баранов не выдержал, шагнул вперед:

— Николай Федорович, здесь налицо вопиющая нерадивость, доходящая до преступного умысла. Кто-то хотел загубить работу Воронцова! Придрались по формальной причине, чтобы забраковать насосы!

Беляев посмотрел на него:

— Иван Петрович, не горячитесь. Разберемся. — Он повернулся к помощнику: — Где Морозов и Зубков?

— Ожидают, Николай Федорович.

— Просите сюда.

Помощник кивнул. Беляев позвал нас в управу, туда уже отправились только мы с Крыловым, а потом подошли и Зубков с Морозовым.

Морозов пришел в том же темном сюртуке, с портфелем в руке. Лицо бледное и испуганное. Зубков держался получше, но тоже видно, что нервничает.

Беляев строго посмотрел на них:

— Павел Степанович, вы проводили досмотр отремонтированных насосов капитана Воронцова?

Морозов кивнул:

— Так точно, это был я, Николай Федорович.

— И вы дали заключение о несоответствии?

— Совершенно верно. Конструкция отклоняется от стандартного образца… Медные клапаны вместо кожаных, диаметр поршней больше… Техническое задание требовало, чтобы…

Беляев перебил его:

— Насосы работают?

— Работают, но…

— Работают лучше старых?

Морозов замялся:

— Они намного мощнее прежних, это надо признать. Но правила…

— Павел Степанович, — Беляев говорил медленно, раздельно, — ночью чуть было не сгорела резиденция его превосходительства господина губернатора. Если бы она пострадала, кто бы отвечал? — Он помолчал. — Новые насосы спасли резиденцию. А вы хотели их забраковать.

Морозов побледнел:

— Николай Федорович, я выполнял указания…

— Чьи указания?

Морозов посмотрел на Зубкова. Беляев тоже повернулся к Зубкову:

— Павел Захарович, это вы прислали Морозова на проверку?

Зубков кивнул, вытирая пот платком:

— Да, Николай Федорович. Я хотел убедиться в качестве работы… Проверка нужна была, чтобы…

— Проверка, — Беляев прищурился. — Или вы хотели оставить город без насосов, как и случилось прошлой ночью? Вы представляете, что случилось бы, если Воронцов не привез их?

— Нет! Что вы! Я действовал токмо из добрых побуждений, во всеобщее благо!

Беляев выслушал его чуть отвернувшись, потом сказал:

— Понятно. Павел Захарович, с сегодняшнего дня вы отстранены от должности. Вплоть до разбирательства. Передам дело прокурору, пусть расследует.

Зубков побледнел, губы задрожали:

— Николай Федорович…

— Вы свободны. Идите.

Зубков поклонился, попятился, ушел быстро, пошатываясь.

Беляев повернулся к Морозову:

— Павел Степанович, ваше заключение о несоответствии отменяется. Впредь будьте умнее. Своя голова на плечах должна быть. Понятно?

— Понятно, Николай Федорович, — Морозов быстро-быстро кивал.

— Свободны.

Морозов поклонился и убежал.

Беляев вздохнул, повернулся ко мне:

— Ну что ж, Воронцов. Поздравляю, ваши насосы принимаются