Медвежий Кряж. СЕРЕБРО-НОЖ - Елена Владимировна Ляпина

– Обливаю всё бензином, разве не видно? – спокойно ответил я, продолжая обрызгивать деревянный пол. – Запах же вроде ни с чем не спутаешь.

– Зачем, Арсентушка, зачем? – чуть ли падая ниц и держась за сердце, театрально завопил он.

– Вот я тоже не понял, зачем ты меня закрыл в подземном туннеле с Морой? – с усмешкой спросил я.

– Как закрыл? вот же ты, – сладким голосом пропел отец Викентий, притворяясь умалишенным.

Я снова наклонил канистру и стал выливать остатки бензина. Отец Викентий принялся тушить свечи, а несколько человек кинулись ко мне, но длинные до полу сутаны замедлили их прыть.

– Стоять! – заорал я. И бросив пустую канистру им под ноги, выхватил из кармана зажигалку и щелкнул кремнем. Яркий огонек тут же взвился на конце мой зажигалки, и они замерли на месте. – Стоять или я брошу зажигалку на пол, – угрожающе прорычал я.

– Помилуй, Арсентушко! – нечеловеческим голосом заверещал отец Викентий, протягивая ко мне руки.

– А ты меня миловал, когда я просил выпустить меня из колодца?

– Бес попутал, – взвыл отец Викентий, от отчаяния заламывая руки, – моя вина, каюсь, но не бери грех на душу, не губи! Мы же только недавно обновили молельню. Проси, что хочешь, Арсентушко, только не поджигай!

– Что хочу? – усмехнулся я.

Он смутился и закусил губу.

– Или всё же поджечь? – насмешливо спросил я и дернул рукой.

Они тут же вздрогнули, следя за каждым моим движением.

– Арсентушко, всё что хочешь, – печальным голосом произнес отец Викентий, – давай выйдем во двор, там и поговорим.

– Хорошо, – согласился я. – Только без всяких глупостей. Ты же знаешь, я обязательно выкручусь и вернусь, и тогда уж точно сожгу все ваши молельни, – предупредил я.

– Без глупостей, Арсентушка, конечно, без глупостей, – заверил меня отец Викентий и что-то шепнул остальным. – Только потуши огонь.

Я удостоверился, что они отошли от меня подальше, и потушил огонь, но зажигалку не убрал, так и держал в руке. Позволил отцу Викентию увести меня во двор.

– Не серчай на меня, Арсентушко, так уж вышло, – склонив голову проговорил отец Викентий, когда мы отошли подальше от молельни и остановились под сенью высокого тополя.

Лунный свет блестел на залысине отца Викентия и на его жидких сальных волосенках, от этого сам хорс выглядел каким-то уж слишком жалким.

– Я тебе помогал, отгонял всякую нечисть с вашей земли и под ней, и как вы оплатили мне? – в сердцах бросил я ему. – Вы не лучше веждов!

– Виноват, Арсентушко, но меня Мора заставила, – вздохнул он. – Я человек слабый, у меня нет твоей силы, я испугался. Любой бы испугался на моем месте. Она мне угрожала.

Я снова щелкнул зажигалкой.

– Арсентий? – вздрогнул отец Викентий.

Я вынул сигарету и закурил. Он исподлобья наблюдал за мной.

– Ладно, прощаю, – сказал я, и он заметно выдохнул. – Только будешь мне теперь десять тысяч платить каждый месяц за свою слабость, а то сожгу, – предупредил я и грозно посмотрел на него.

– Арсентушко? – ахнул отец Викентий. – Это же натуральный рэкет! У нас же не девяностые!

– Я не знаю, что у вас там было в девяностые, я ещё тогда не родился, – хмыкнул я и сплюнул в сторону, – но платить ты мне будешь, иначе я приду и сожгу все твои молельни вместе с Морой.

Он так на меня посмотрел, словно хотел разжалобить.

– За деньгами приду первого числа, – бросил я и, не глядя больше на него, пошел прочь.

К счастью, я знал, где выход.

Глава 24. Незваные гости

Время было позднее, поэтому я опять не пошел в большой супермаркет, а направился в маленький круглосуточный магазин у нас на районе, взял только рыбные консервы на ужин, главное, не забыл кофе и отправился в свой пустой остывший дом. Пока я готовил себе ужин на скорую руку, грел воду, чтобы помыться, уже наступила ночь. Я наставил повсюду свечи, чтобы как-то было посветлее, вытащил из кладовки старую оцинкованную не то ванночку, не то корыто, поставил возле печки, наполнил горячей водой, разделся и залез в неё.

Как приятно было расслабиться после тяжелого дня, к сожалению, ванна не позволяла вытянуть ноги, но то, что я смог уместиться в ней и то хорошо. В домике не имелось душевой, так как ни водопровода, ни канализации не было, а баню топить долго.

Всё тело ныло после того, как меня покатали в багажнике, да ещё эта петля стягивала кожу на животе. Я потрогал выпуклые черные следы от звеньев магической цепи и поморщился. Ещё было больно, как от сильного ожога. Надо будет завтра избавиться от петли с помощью настоящего серебряного ножа.

Я слишком расслабился и, кажется, уснул, хотя сидеть в этом ушате скорчившись было не очень удобно. Вдруг мой слух уловил тихий щелчок, как если бы кто-то решил осторожно взломать замок входной двери, я вздрогнул и открыл глаза. Холодный воздух первым проник в комнату, колыхнулось пламя свечей, и на моих мокрых плечах выступили пупырышки. Послышались крадущееся шаги, и вскоре передо мной появилась совершенно незнакомая мне женщина. Я инстинктивно прижал колени к груди, да ещё прикрыл руками. Увидев меня голышом в ванночке, она усмехнулась.

– Кто вы? И что вам нужно в моем доме? – спросил я, стараясь придать своему голосу твердости.

Женщина снова усмехнулась. Я обратил внимание, что она была красива, хотя возраст уже переваливал за сорок. Белокурые волосы забраны и аккуратно уложены в высокую прическу, выпущенная прядка кокетливой спиралькой опускалась возле правого уха. Темно-бордовое с черным кружевом платье выгодно подчеркивало её безупречную фигуру и шикарный бюст с глубоким вырезом. Мой взгляд сам собой скользнул по белой коже соблазнительно округлых холмов, и я судорожно сглотнул.

– Ты обидел моего мальчика, – недовольно произнесла она, – а я не люблю, когда обижают моего ребенка.

Я в недоумении поднял бровь.

– Вашего ребенка? – переспросил я, вроде я не обижал в последнее время никаких детей. – Но я даже не знаю, кто вы.

– Я Драгана, – ответила она таким тоном, словно я должен непременно знать, как её зовут; и уселась прямо передо мной на стул, закинув ногу на ногу.

– Драгана? – нахмурился я.

Я знал только одну старушку Драгану, неужели она так умеет перевоплощаться? То тогда она неплохо выглядела в молодости. Мне стало неуютно и захотелось накинуть что-нибудь на себя, но вся моя одежда висела на спинке стула, на котором сейчас сидела эта женщина. Драгана проследила за моим взглядом и поняла,