Шарлатан - Квинтус Номен

и вся наша семья тоже этому радовалась. Да и вообще почти все в деревне этому радовались, так как мама большую часть урожая в детсад к себе уносила. Правда, нашлась одна гнида, нажаловавшаяся в район, в райком партии, на то, что какие-то «частники забесплатно общественное электричество потребляют без счета», но после приезда «комиссии», состоящей из второго секретаря партии и начальника районного НКВД, в деревне просто освободился один дом, о чем никто в Кишкино не пожалел. Разве что еще с неделю бабы судачили о том, что «не нужно нам эвакуированных жидов больше к себе пускать», но тетка Наталья такие разговоры быстро пресекла, сказав бабам, что «нее нужно путать евреев с жидами» и что гвоздильные станки как раз приехавший их Ленинграда еврейский инженер и сделал всем на радость. Ну да, гвозди оказались аргументом простым и понятным, и в деревне согласились, что «гниды в любом народе заводятся»…

Ко мне в середине сентября еще раз приехала Маринка и мы с ней долго говорили по поводу содержимого новых выпусков «Юного шарлатана». Она предполагала сразу два номера печатать, но оказалось, что весь материал можно и в один запихнуть: описание технологии производства коробок для яиц поместилось на пяти страничках, а на оставшихся уже я расписал, как «сильно сократить расход торфобрикетах в доменках». Вообще-то очень простое решение: в торф перед брикетированием подсыпать угольную мелочь, причем уголь брать древесный, выжигаемый в ретортах из веток и прочих древесных отходов на лесосеках — и как раз описание процесса получения «веникового угля», как это назвала Маринка, и занял почти все оставшееся место. Я еще заметил, что можно и крошку каменного угля использовать (о чем, впрочем, народ и без меня знал и даже такие брикеты массово производились уже), но я это «заметил» с «эдаким намеком»: крошки-то такой было немало, особенно на станциях она скапливалась, куда уголь с шахт привозили. А привозили его много…

Я вообще-то на происходящее на фронтах внимания мало обращал: все же голова еще маленькая, в нее много мыслей одновременно не помещаются. Но кое-что «положительное» я все же заметил, благодаря рассказам Вовки Чугунова: наши крепко зацепились за Оскол и немец его нигде форсировать так и не сумел. А еще не сумел в низовьях Серерский Донец пересечь, и наши не пустили немца в Ворошиловоград — в с летнем наступлении отбили у немца Сталино. И с Донбасса уголь снова пошел в больших количествах, в том числе и в Горький. Уголь был, конечно, для обычных доменный печей большей частью не годный, но если угольную крошку в торфяной брикет добавить, что в мелких доменках получалось очень неплохо. Все равно в них топлива тратилось чуть ли не вдвое больше, чем в настоящих домнах, но все рано многое можно было теперь стального сделать, например узкоколейки по району проложить или даже мост выстроить. Железнодорожный, через Кишму в Ворсме — и его уже выстроили! А так как торф теперь в Заочье добывался в очень заметных количествах, то выходило, что вроде «дополнительный металл почти бесплатным выходил». Ну да, бесплатным, люди-то на торфоразработке только за пайки и работали…

А если так считать, то и кабачки в теплицах тоже получались бесплатными: электричество для лампочек шло с «доменной электростанции», вообще в качестве попутной продукции, стекло… Со стеклом было посложнее, все же избытка стеклянных отходов у стекольщиков сейчас не было (да и стекла оконного тоже почти уже не было), но благодаря Маринке нижегородская пионерия стала массово стеклобой собирать наравне с макулатурой и металлоломом, и на нашем «стеклозаводе» с сырьем было все еще неплохо. Не хорошо, а просто терпимо, ведь бой тех же банок и бутылок теперь приходилось в печке и греть сильнее, чтобы стекло успело растечься, и крошить стекло перед насыпанием на стальные листы приходилось тщательно, но все равно листы получались «пузырястые». Дед, который стекольным производством у нас заведовал, все грозился отдельную печь для переплавки этого стеклобоя выстроить — но сам он этого сделать не мог, а все печники района были очень сильно заняты. Потому что кроме них мало кто умел правильно кладку вести, а строили уже много всякого. Однако два Грудцинских печника пообещали, что весной они стеклянную печь все же выстроят…

На совещании, посвященном итогам сельскохозяйственного года, Иосиф Виссарионович не смог не заметить несколько выделяющиеся из общей статистики показатели по нескольким районам Горьковской области. Настолько выделяющиеся, что по завершении совещания он попроси остаться представляющего область второго секретаря обкома. И поинтересовался:

— Товарищ Киреев, вы можете как-то пояснить, почему у вас три района сельхозпродукции сдали в полтора раза больше плановых заданий, в то время как все остальные районы даже план не выполнили?

— Могу, и я даже специально все материалы захватил. Тут, я считаю, основная заслуга принадлежит второму секретарю Павловского райкома комсомола товарищу Чугуновой, которая стала выпускать в Павловской типографии детский журнальчик.

— А при чем тут детский журнал?

— А в нем она рассказывает про опыт одного юного умельца, котрый приумывает как все сделать. Как урожаи кр-артшки на огороде втрое увеличить, как кур кормить, зерна не тратя, как заставить кур зимой нестись как и летом — много всякого полезного, причем настолько простого, что даже октябрята — и те всем этим заниматься могут. Они и занимаются, то есть октябрята и пионеры, а результат мы все теперь видим. Но главное, что и колхозники результат увидели и они тоже стали передовой опыт перенимать. Я как раз хотел в ЦК комсомола обсудить вопрос об издании этого журнальчика не в одном районе, а на всю страну: если район производство яиц втрое увеличил и теперь в Ворсме и Богородске яйца вдвое дешевле на рынке продаются, чем в Горьком, а теперь на рынке и курицу купить стало нетрудно и относительно недорого…

— И что же это за журнал такой волшебный?

— Вот, смотрите, пока вышло семь номеров, но товарищ Чугунова говорит, что до конца года еще минимум пять выйдет.

— Что⁈ Это кто такой… талантливый название–то это придумал?

— А, название… Да есть у нас мальчонка, его в деревне все так и кличут. А в журнале пока только его придумки расписываются.

— Уж не тот ли мальчонка, который бумажный самолетик придумал? Помню я его, толковый парнишка. Вроде уже в первом классе в свои пять лет…

— Уже во втором, и лет ему уже шесть. Но да, придумывает он много