Рекрут - Алекс Хай

Я хотел говорить. Кричать. Проклясть. Но мышцы лица онемели. Собрав остаток сил, я попытался разорвать кандалы, но артефактный металл был слишком крепким. Ничего не вышло.

И я просто плюнул в рожу Фиору.

— Ах ты мразь!

Он пнул меня — точнее, моё тело, под ребра, и у меня снова перехватило дыхание от боли.

— Хватит возиться с ним, — велел старший брат. — Просто засади ему кристалл в грудь и закончим на этом.

Фиор осторожно, словно сам боялся, вытащил из мешочка чёрный кристалл. Самородок грязного Ноктиума. И хищно улыбнулся.

— Мы не оставим тебе шанса даже быть похороненным в склепе клана, — ухмыльнулся он, подбрасывая на ладони кристалл. — Твоё тело будет заражено так сильно, что его не пропустят в Альбигор. Любая рамка испепелит твои останки…

— Да кончай его! — рявкнул Рионис. — Солнце село, а нам еще ехать!

Фиор холодно улыбнулся и крепче перехватил длинный острый осколок, как кинжал.

— Прощай, Ром.

А в следующий миг меня пронзила боль. Тело выгнулось дугой, рот принялся хватать воздух, но лёгкие горели. Моё лицо перекосило в немом крике.

Я чувствовал, как грязный Ноктиум проникал внутрь, как корни в рыхлую почву. Каждая частичка — как нож. Он разливался по венам, отравляя кровь и лишая меня силы.

Кровь зашлась пламенем. Сознание раскололось…

Я отключился. Не знаю, надолго ли.

А когда открыл глаза, то не поверил тому, что увидел.

Твари появились из теней, выскользнули из-за скал и набросились на моих убийц. Не знаю, что именно их привлекло. Возможно, кристалл, который торчал у меня из груди.

Рионис не успел обнажить меч. Фиор закричал.

— Бежим!

Я видел, как гигантская тварь с лёгкостью выбила меч из рук Риониса и вонзила когти в его грудь. Всего миг — и принц уже истекал кровью, а свет уходил из его глаз. Фиора прижали к земле, он завизжал, как ребёнок, но нашарил на поясе артефакт и активировал его прямо перед глазами твари. Песчаная дюна озарилась молочно-белым светом, столь ослепляющим, что даже огромная тварь выпустила жертву из когтей.

Фиор всегда был пронырой. Ему хватило этих мгновений, чтобы сорваться с места и побежать в сторону повозки. На ходу он бросал себе за спину артефакты-вспышки, которые распугивали мелких тварей.

— Трус, — прохрипел я и закашлялся собственной кровью. — Предатель…

Я горел изнутри. Казалось, ещё немного — и я просто взорвусь.

И в этот момент надо мной наклонилось что-то тёмное. Силуэт, сотканный из мрака. Со светящимися глазами.

Тень.

Тварь развернулась и подошла ко мне, склонилась надо мной, медленно качая огромной чёрной башкой.

«Идеальный сосуд», — проговорила она. — «Дитя Дня и Ночи. Носитель благородной крови имперских Домов по линиям отца и матери. Ваш дальний потомок, повелитель. Пусть и изменённый генами аборигенов…»

Тварь обернулась к Тени:

«Лучшего шанса не будет. Найти столь идеальный для переноса сосуд — везение…»

Тень покачала головой, словно сомневалась. Указала полупрозрачной тёмной рукой на кристалл Ноктиума в моей груди. Я уже плохо различал сон и явь — грязное вещество сделало своё дело. Я умирал.

«Нужно попробовать, повелитель», — проговорила тварь. — «В нем развивали только талант к Свету, но Ноктиум должен активировать склонность к Тьме, что есть у него в крови».

Тень медленно кивнула и приблизилась. Тварь взглянула мне в глаза.

«Они привезли тебя сюда, чтобы убить. Отдать на растерзание». — Её голос прозвучал в моей голове, как эхо. Мужской и женский одновременно. — «Ну и кто после этого чудовище?»

Тень взялась полупрозрачной рукой за кристалл и… словно нырнула в меня.

Я закричал. А затем отключился.

— Ох, гриб…

Я вынырнул из потока образов и воспоминаний и лишь сейчас заметил, что всё ещё держал в руке Тень-Шаль. Тварь молча глядела на меня, давая мне время прийти в чувство.

Я понял всё.

Они соединили умирающее тело и скитающийся дух. Но два сознания остались и блокировали друг друга. Лишь сейчас удалось стереть границы.

Ромулус эн Барлион, генерал захватчиков, погибший на стене Белого Утёса. И Ромассил Хал — бастард Доминуса Солнцерождённых. Оба — я.

Я был потомком генерала по обоим родителям. И это — мост между мирами. Плоть, что могла вынести перенос.

Осквернённый грязным Ноктиумом Пастор Бликов, рождённый от женщины со склонностью к Ночи.

Идеальный сосуд.

И Тень вошла в меня. Точнее, в тело того бастарда. Не как захватчик, но как новая часть.

Я — сгорел. И родился заново.

Иная сила, изменившиеся черты лица, которые теперь сочетали оба духа, что я в себе носил. Даже волосы потемнели. Теперь меня с трудом могли бы узнать свои же.

И теперь я мог выбрать, кем стану дальше.

Тени крутились вокруг меня, как молчаливые сторожа. Высшая тварь — Пергий — стояла рядом. Она посмотрела мне в глаза и склонилась к земле:

«С возвращением, мой повелитель».

И я принял это — я вернулся. Не как ублюдок. Не как безродный.

Как тот, кто помнит, кто ведёт за собой. Больше не было Ромулуса эн Барлиона из другого мира. И не было бастарда Ромассила.

Был Ром. Просто Ром из клана Лунорождённых. Пока что.

Я обернулся и застыл.

Вокруг меня собрались десятки, сотни тварей. Огромные, изломанные, безголосые. Часть из них — без формы, как капли металла. Другие напоминали кошмарных чудищ, будто вырванных из сна алхимика. Все они застыли вокруг меня, вытянувшись в поклоне. Ни звука. Ни движения. Только лунный свет скользил по их телам, отражаясь на моей коже.

Я чувствовал… не страх. Нет. Родство.

Как будто я вернулся домой. Но дом давно перестал быть домом. И всё, что осталось — руины, солдаты без войны, клятва мёртвой империи.

Я взглянул на небесное тело, что некогда называл домом. Осталась ли там жизнь? Потеряли ли мы тот мир безвозвратно — или всё же остался шанс? И почему они всё же не смогли добраться сюда? Что пошло не так?

— Встань, Пергий, — велел я и дотронулся до гладкого панциря.

Высшая тварь подняла голову. Остальные остались на месте.

— Встаньте все.

Они подчинились. Послушно, как один организм. И забили лапами по песку, отбивая ритм марша. Я помнил его. Древний гимн Империи. Гулкий ритм внутри — как сердце, бьющееся на границе двух миров.

Пергий обратил на меня изумрудно-зелёные глаза.

«Мой повелитель, какова будет ваша воля?»