Рекрут - Алекс Хай

Но план провалился.

Я видел, как началась высадка.

Чистые плащи, артефактные доспехи, ноктиумные бомбы. Мы шли как боги. Несли Империю, как болезнь. И я — был её заражённым клинком. Ещё не зная до конца, что нёс смерть.

Видение не дало мне опомниться.

Я снова стоял в форте Белый Утёс. Только теперь я знал — это уже не оборонительный бастион местных. Теперь это был наш аванпост.

Твари. То, что местные называли Высшими тварями, было нашими модифицированными солдатами. Мои подчинённые. И некоторые из нас не уходили даже после смерти. Ноктиум каким-то образом привязывал дух к земле, заставлял его скитаться. И эти души становились Тенями.

И моя Тень… Была мной. Генералом Ромулусом эн Барлионом, который выполнил приказ, засеял новый мир Ноктиумом, привел целый имперский легион и людей и модифицированных солдат. Подготовил всё для встречи владыки.

Но этого не случилось. Не знаю, почему. Они так и не прибыли. А мы остались сами по себе без шанса на возвращение.

Я погиб. Там, на стене форта. Через несколько лет после начала Вторжения. Мы ждали своих и держали крепости. Поддерживали технологии и развивали всё, что могли. Мы надеялись.

Но меня пронзил клинок одного из местных — они слишком хорошо отбивались. Зубастые местные, сильные. Жизнь вышла из меня, но дух — остался. Стал Тенью. Застрял на поверхности мира, не имея сил повлиять на судьбу Вторжения.

Я вынырнул из видения и уставился на Тварь.

— Значит, ты… Солдат. Его воин?

«Твой воин. Моё имя — Пергий».

— Но если моя Тень и эти воспоминания — это я, то чьё тогда тело? Чья оболочка?

Тварь прикоснулась кончиком когтя к моему лбу.

«Смотри».

Огонь в висках, будто кто-то наотмашь стучал по черепу изнутри.

Меня звали Ромассил Хал. До того, как двое идиотов убили меня в пустыне.

— Сын мой, — сказал мужчина в белых одеждах, и я вздрогнул, словно впервые услышал эти слова. — Хоть и не признанный. Но моя кровь. Подойди, Ромассил.

Он сидел в гигантском кресле, заваленном мягкими подушками с узорами из солнц. Золотистый свет лился сквозь узорчатые шторы. А я стоял — в белой с золотом солдатской форме, слишком гордый, чтобы улыбнуться, и слишком растерянный, чтобы поверить в то, что мне дали шанс.

Он — Лукретий из рода Кархал, Доминус клана Солнцерождённых. Хозяин самого Альбигора.

А я — его ошибка. В клане Солнцерождённых не приветствовались связи вне брака. Но моя мать, очевидно, стоила риска.

Я подошел к подножию кресла и низко поклонился.

— Да сияет над вами вечное солнце, Доминус.

Он оглядел меня с ног до головы и улыбнулся. Искренне.

— Твои наставники очень высоко ценят тебя. Говорят, у тебя великолепно получается управлять Бликами. Сразу тремя. Это редкий дар.

— Счастлив угодить вам, Доминус.

— Отец, Ромассил. Сейчас мы наедине, и ты можешь называть меня отцом. Пусть я смог дать тебе лишь половину имени своего рода, но я хочу воздать тебе по заслугам. Ты — один из лучших выпускников академии. И я желаю, чтобы отныне ты стоял наравне со своими братьями. Ты войдёшь в состав Солнечных рыцарей, как и они.

Я оторопел.

— Благодарю вас, но как на это посмотрят советники? Может ли бастард занимать место рядом с официальными наследниками?

— Если не проявят должного рвения, я могу и передумать насчет завещания. — Лицо Доминуса ожесточилось. — Пока что они не оправдывают моих надежд и воспринимают свой статус как должное. У них нет твоей преданности делу. И я надеюсь, что, глядя на тебя и твои успехи, они задумаются о будущем.

Это был приказ, и я не мог ослушаться воли не просто отца, но и главы своего клана. Поэтому я лишь поклонился.

— Благодарю, отец, — тихо проговорил я, всё ещё не веря в своё возвышение.

— Сделай из своих принцев нормальных воинов, Ромассил. Покажи им, чего я от них жду.

Тот момент я прятал в себе, как детскую драгоценность, как сказку, которую никто не сможет отобрать. Но счастье длилось недолго. Потом уже не было тепла. Была только борьба.

Видение снова сменилось. На этот раз вокруг меня была пустыня. Такая безопасная днём и жуткая по ночам. Солнце уже клонилось к закату. Следовало торопиться.

Мы ехали в бронированной повозке. Рядом со мной — оба принца, уже возмужавшие. Видимо, прошло несколько лет. Рионис — наследник, и Фиор — запасной. Впрочем, в некоторых дисциплинах Фиор превосходил старшего брата.

— Это будет настоящее приключение, — рассмеялся Рионис. — Пока они одумаются и всё сопоставят, мы уже будем пить голубое вино в Форте Юнис.

— Поверить не могу, что я это допустил, — проворчал я. — Главное — вернуться до завтрашнего заката, иначе прилетит не только мне, но и всем нам.

— Вечно ты всё усложняешь, — весело отмахнулся Фиор. — Всё будет хорошо, Ром.

Он солгал.

Я не помнил, как оказался на песке. Только вкус — кислый, металлический, ноктиумный. И невыносимый холод. Бронированного нагрудника не было, а белую форменную рубашку разорвали на груди.

Небо уже потемнело. Я лежал на спине, скованный артефактными цепями.

— Ну и что дальше?

Рионис стоял сбоку, глядя на меня с любопытством ребенка, отрывающего мухе лапки.

Фиор нервно теребил какой-то мешочек из защитной ткани. На его руках были перчатки для работы с грязным Ноктиумом.

— Ты должен понять, — Рионис наклонился ко мне. — Это не из ненависти. Лишь необходимость. Ты — ошибка, позор всего клана и… пятно на репутации нашего отца.

— Ты не один из нас и никогда не станешь им, ублюдок, — добавил Фиор. — Ты — угроза традициям и сложившемуся положению. Отец слишком мягок, и его можно понять… Но кто-то должен проявить жёсткость и обезопасить клан.

Мои губы едва шевелились. Эти идиоты чем-то меня накачали. Даже сейчас перестраховывались и вели себя как трусы. Не вызвали на поединок, не решили вопрос сталью. Нет, опоили и обманом вывезли в пустыню.

— С… слабаки, — прохрипел я. — Гребаные трусы.

— Отцу доложат, что ты героически погиб, защищая нас от нападения тварей, — ухмыльнулся Рионис. — Его сердце и так будет разбито, так что сказка о твоей благородной гибели станет утешением.

Фиор наклонился к самому моему лицу.

— Но это будет последнее одолжение, которое мы