Сияние обманчивого Меркурия. Пятая книга - Ленар Гиниятович Хатбуллин

победить громадного монстра, который ранее нагружал сердце лишними переживаниями, ведь через них не понималась жизнь. Лишь уходила в спектр разочарования и отторжения, кем являлась для себя: обычным человеком. Чем больше поверишь, что страх может быть материальным, тем четче проявится в сочетающихся факторах веток и воображения. Взгляд исходит из мозга, а потому в нем надо искать врага, из-за которого происходит дуализм жизни.

Если же взять под контроль эмоции, то не будет подобной реакции. Она не сможет влиять мощно, как было. Просто не обладает, как раньше, силой. Не влияет на воображение, больше не колыхая, либо подвергая изменению рассудок, ведь ветки казались живыми. А сейчас они просто ветки, так как ушла вера, что они могут причинить вред или жить сами по себе. Нет прежней вседозволенности от неопределенности страха…

Говоря иными словами, Астра возобладала над чувствами, ведь уже ничего не являлось стопом между ней и четким суждением. Мир настраивается, как она этого желает, а не как скажет или проявится страх через её воображение.

Она вновь обрела узду своих эмоций, они больше не уходили из-под контроля в свободный бег. Легко и приятно сочетались с ней, как и должно было быть, если говорить о цельном человеке. Ничего не виделось отдельно, если только в это не поверить, что страх осязаем или имеет силу. Астра забрала такую возможность. Вышли из леса…

Внутри сложилось ощущение, словно давно прогоревшая заря стала для героев дровней, в которой удобно теплилась надежда. Озарила огнем, которого не хватало на Меркурии. Ведь нельзя жить без веры, либо надежды, как главных факторов цельного с разумом тела. Они – связь, какую ещё надо поискать. Вряд ли найдешь, если только все сапоги истопчешь, то и может быть, обретешь реальность, подвластную душой.

Произошли перемены в сердце. Переживания сгорели дотла в надежде, на выходе став похожими на вербу. Герои взяли их и вложили в поводья жизни, чтобы узда была подконтрольна крепким и жёстким рукам. Они определяли, как станет известной жизнь, если насытить уверенностью, силой и верой. Не забирать у себя возможность для управления, а понимать контроль над мышлением. Быть в единении, не выходить из ощущения полноты жизни, когда влияешь на то, где окажешься. Никто иной не знает, какой путь уготован для героев, кроме них самих. А, когда они не понимали, куда хотят пойти, то учёный забирал силу.

То есть лишал их уверенности в том, что они знают о себе больше, чем кто-то иной. Но сейчас всё поменялось. В глазах заиграли последние упавшие звезды, служащие чертой между шагами и родным домом. Врата достигаются, когда человек приводит к ним. Знает, где идет, какие тропы для него являются нужными и реальными. А не фантазией. Или выдумкой.

Герои вступили на порог, ограничивающий реальность и сон, так как последние шаги всегда самые сложные. Преодолеть решительно, не думая, какие испытания ограничат или замедлят шаги. Открывают дверь, родной дом радуется, что хозяева вернулись, хоть на ночь и краткое утро. Хоть на время дом не будет пустовать, а послужит на их благо. Они устали и могут отдохнуть, так как заслужили…

Поочередно направляются в ванную комнату, чтобы смыть приключения свежей водой, избавляющей от раздумий и сомнений. Ведь ничего не лежит между контролем над своей жизнью, когда идешь на поводу у чьих-то эмоций или качеств, мешающих для движения к цели. Герои, напитав свежей водой, идут спать, чтобы вобрать сон. День будет трудным...

Глава 35. Что наверху, то и внизу

Новый день воскрешает в героях прежние чувства как радость или счастье: так давно не хватало тепла. Нет больше нервозности или сжатых, как пружина, нервов. Светлая длань покоя отразила в глазах рвение к жизни. Нет остановок на станции грусть. Есть следование за улыбкой. Она озаряет лица, как только встают. И привносят открытие в новый день счастья.

Встают с кроватей, не являющихся притяжением или камнем преткновения. Делают обязательные с утра дела. Вскоре завтракают, чтобы вобрать необходимые силы. Направляются к выходу из дома, отражая решение в каждом шаге. Есть готовность поменять действие судьбы. Не пребывать на поводу, а скинуть управление. Начать жить полнее. Закрывают дверь.

Свежесть утра полнит лёгкие. Взор расправляет крылья реальности. События принимаются умом как отражение принятия в жизни. Нет сомнения в том, что нельзя убежать или отсрочить рок. Нет, жизнь такого не терпит. Герои идут по дороге, вьющейся, как вчера, но без пружины стресса, давящей на глаза. Нет влияния стресса. Радость сквозит в каждом движении, понимаемом, как цельность мира и людей. Они отразились в шаге, как их продолжение. Нет отвлечения или ухода от цельного отношения. Адам и Астра едины в понятиях мира, ими понятом. Шаги кует радость…

Дом учёного приближается благодаря безмятежному счастью, полнее ставшему в поглощении событий. Каждый новый кусок жизни насыщает и отдает энергию. Улыбка являет согласие с шагами. Нет неизбежности в плане вчерашней усталости от разговорчивого учёного. Отпечатки ушедших сил и покосившегося настроя не омрачают настроение, что будет открыто. Не знаешь, как сейчас примешь явность разговоров. Но ясно точно: исчезла тень сомнений, как прошлого влияния. Не соотносится, как происходило вчера.

В освобождении от влияния усталости дошли до дома учёного. Не нервничают, тревожа темные чувства. Без ропота принимают рок: раскопать истину открытий, что понять человека. Его видение мира в ином содержании книг. Не думает, как Астра языком действий. Или Адам, как в думающем темпераменте. Учёный сухо излагает факты, отражающие мир. Не задерживается на одном состоянии материй, а погружается в их значение. Но учёный не стал бы собой, если о нем говорить лишь во втором лице. Потому настал черед обратить на него более пристальное внимание.

Герои стучатся в дверь по старой памяти. Затем вспоминают и открывают дверь без лишних усилий или сомнений. Привычная книжная пыль врезается в нос, раздражая, но сейчас нет места для сожаления. Ему просто не хватило места на созидательном столе воображения. Всё открыто. Проходят дальше, но никто их не встречает. Не тревожит: учёный занят чем-то. Он вечно в поиске, герои это знают. Что ж, придётся его подождать.

Смотрят на горбатые книжные полки, уставшие от тяжёлой ноши как атлант. Но никто им не поможет: должны исполнить роль. Иначе, какой толк, что не справились, а сломались. Но держатся, словно подпитываясь от каждого прожитого дня, ставшего испытанием и поводом для гордости. Нет уныния или следование вниз. Есть полное принятие книжного веса, ведь на них