На краю Империи - Иван Гвоздик

Всё это время орк наблюдал за убегающими людьми. Самка и самец бежали с поля боя, и это вызвало в орке жажду охоты. Он радостно улыбнулся и припустил следом. Встречающихся ему на пути воинов он обходил с лёгкостью, играючи перерубая тела людей ровно по торсу. За ним тянулся ужасающий кровавый след из разрубленных тел, ошмётков мяса и кровавых потоков.

— Только не это! — выкрикнула Иллейв, оглядываясь через плечо и видя, как здоровенный орк с красным хохолком несётся за ними следом, плотоядно щурясь и стремительно нагоняя.

— Да что б тебя! — ругнулся Роб, тормозя и стремительно обрастая камнем, одежда с его тела слитала лахмотьями, не способная выдержать такой нагрузки. Параллельно он закинул целую пригоршню золотистых капсул, стремительно снабжая организм необходимой ему сейчас энергией.

— Уходи на условленную точку! — голос Роба по мере обрастания камнем становился всё более глубинным, грубым и басовитым, словно с ней и впрямь говорил оживший камень.

— Роб, нет, он тебя прикончит! — истошно закричала Иллейв, готовая разрыдаться от всего происходящего, что навалилось на неё за последнее время.

— Это мы ещё посмотрим! — злобно хохотнул наёмник, наблюдая за приближающимся орком, который перестал стремительно нестись и перешёл на спокойный шаг, видя, что его добыча больше не убегает, а смиренно ждёт своего хищника. — К тому же я обещал другу, что защищу его женщину. Что я буду за брат такой, если позволю его сердцу погибнуть?

Роб мрачно откупорил флягу, заливая в себя последние остатки ядрёного алкоголя, и взглянул в мрачное холодное небо, окрашенное алым закатом.

— Беги!

И Иллейв побежала. Что она могла сделать в эти минуты? Ничего. Силы слишком не равны. Сейчас происходил бой такого уровня, что если ты не из высшей касты, если не являешься кем-то на уровне Пабло или других подобных ему монстров, то всё, что тебе тут светит, — смерть. Так что девушка бежала изо всех сил, на которые было способно её тело.

Зеленокожий недовольно взревел, видя, как одна из его жертв продолжила побег, а второй явно прикрывает это отступление.

Роб выпрямился, готовый принять смертельный бой. И в этот момент орк выстрелил собой, как из пушки, мгновенно сближаясь с каменным человеком и врезаясь в него огромным мускулистым плечом. Роб даже не успел среагировать, как его впечатало в стену каменного дома с такой силой, что она не выдержала и провалилась внутрь. Наёмник прокатился ещё метр по деревянному полу внутри дома и, отхаркивая кровь, стал подниматься. Его каменное тело в месте удара разлетелось каменными ошмётками, и Роб стал активно наращивать новые слои в истончившейся броне.

Тварь входила в дыру дома медленно, играючи покачивая своим окровавленным топором. Его взгляд встретился с алыми глазами Роба, который прыгнул на своего противника, нанося палицей мощный удар в голову. Ему на руку сыграла густая пылевая завеса, затруднившая видимость орку и подарившая наёмнику преимущество первого удара. И он выступил на славу. Не готовый к такому орк вылетел наружу, проехавшись по гладким камням мощёной дороги. Его челюсть лишилась нескольких клыков, вызывая острую боль и волну неконтролируемой ярости.

Они схлестнулись в ожесточённой битве, колотя друг друга страшными по своей мощи ударами. Лицо орка уже полностью покрылось кровью, а тело Роба красовалось множеством трещин, из которых обильно сочилась тёмная жижа.

Орк обладал куда большей скоростью и силой. Его топор ловко отвёл очередной удар палицы Роба, а левая рука ухватила мужчину прямо за лицо. Резкий рывок с отскоком назад — и зеленокожий с ужасающим грохотом впечатывает Роба лицом в камни дороги. По земле пробежала трещина; наёмник буквально расколол мощённую дорогу своим лицом, захрипев от боли.

Роб понимал, что если ничего не сделает, то тут его путь и окончится. Поэтому он собрал последние силы, перекатываясь в сторону, и сделал это вовремя. Лезвие топора, на миллиметр разминувшееся с его головой, оставило глубокий разрез в дорожном покрытии улицы.

Не успевший вскочить на ноги наёмник тут же схлопотал удар ногой в грудь, которая разлетелась брызгами крошева; внутри что-то хрустнуло, стало невероятно больно дышать. Роб пролетел с десяток метров вдоль улицы и ещё пять прокатился по её плоским гладким камням.

Когда он остановился, то понял, что больше не способен встать. Тело простреливало волнами острой боли, изо рта толчками вырывалась кровавая пена. Тело вздрагивало в болезненных судорогах при каждом вдохе.

Он смотрел, как тяжёлые тучи проносятся по кроваво-алому небу, а ветер заносит далёкие звуки всё ещё сражающихся вдали людей. Неожиданно перед его глазами пронёсся дом: он маленький, сидит за добротным дубовым столом; рядом мама с толстенной русой косой накладывает в миску печёный картофель, а сверху кладёт добротный кусок свеже испечёного мяса. Её счастливая, тёплая улыбка смотрит прямо на него, и ему кажется, что он видит её прямо сейчас, перед собой.

— Ма… ма… — с губ срывается еле слышимый шёпот, прерываемый вздрагиванием тела и активными толчками крови из его рта. Он видит, как она тянет к нему свои нежные, такие родные руки, и он тоже тянется к ней. И только сейчас он осознаёт, что лишь тогда, в те минуты, он был по-настоящему счастлив. Он помнил, что в те далёкие дни он видел её в последний раз, и с её смертью его жизнь словно потеряла всю краску. Но сейчас, лежа в собственной крови, он вновь ощутил это забытое чувство счастья…

— Ма… — выпустил он последние тихие звуки и, перед тем как мир поглотила мгла, услышал как что-то сильно жахнуло и раздался болезненный, яростный рёв орка.

* * *

Ситуация обрела печальные обороты. Орки прорвались, и если внутри города их было уже море, то со стены открывался прекрасный вид на то, что снаружи города их целый океан. Я активно помогал истреблять зеленокожих, стоя на стене вместе с другими солдатами и одарёнными, но с каждой минутой площадь перед стеной всё больше напоминала крупнейшую в мире кровавую скотобойню. Людей всё меньше, орков всё больше. Округа усеяна изуродованными телами существ с обеих сторон, вот только в отличие от орков, людские потери были катастрофическими. Последней каплей стало то, когда твари всё же настигли мушкетёров, разрывая их на части,