На краю Империи - Иван Гвоздик

— дело не из приятных. Удручало то, что в новом доспехе не было предусмотрено капюшона, так что чувствовался некий дискомфорт. Я уже привык скрывать лицо в недрах глубокой ткани, но ничего не поделаешь. Распихал выданные припасы в пространственное кольцо и, довольный обновками, покинул склад.

— До встречи! — радостно сказал, уже выходя наружу.

— Упаси небо! — донеслось мне вслед недовольное ворчание этого странного старика. Но ничего, я на него не в обиде.

К этому моменту небо полностью затянули сумерки, а над землёй завис огромный лунный диск. Город, и без того мрачный и безлюдный, погрузился в окончательную дрёму.

Я широко зевнул, ощущая накатывающую усталость. День выдался чрезвычайно тяжёлым: сперва битва с Ордой, скрытая пробежка через весь лагерь, а затем побег по туннелю — и всё это в сопровождении глубочайшего стресса и напряжения; и в завершение — беготня по городу в надежде пополнить ресурсы на случай следующего боя.

Уже подходя к каменному дому нашего отряда, из окон которого наружу проливался мягкий жёлтый свет от масляных ламп, я почувствовал, как жалобно стонет желудок.

Решено, сейчас по-быстрому перекушу, и можно будет как следует отоспаться.

Глава 68

Я уважаю мнение каждого, кто со мной согласен.

— Да что это такое⁈ — разоряюсь я, вскакивая с уютной, прогретой постели. Рядом недовольно ворочается сонная Иллейв; её длинные чёрные волосы, неопрятные и растрёпанные, разбросаны по подушке, голая грудь мерно вздымается, выглядывая из-под шкур.

Причина же моего негодования была в том, что в очередной раз мне пришлось проснуться под звенящий от тревоги звон колоколов, разносившийся по улицам города.

— Вставай, родная, кажется, началось, — хлопнул я её по попке, скрытой под шкурами, и она всё-таки разлепила веки.

Звуков боя и криков разрываемых людей не доносилось, а значит, время на умывание у нас есть. Я не стал пренебрегать этим занятием, быстро приняв утренние процедуры и, наконец, облочившись в доспехи, вынырнул на улицу.

Улицы по-прежнему оставались пусты; утренний туман низко стелился по мощёным дорожкам, а небо привычно затянуто серыми тучами.

Постепенно во двор стали высыпать все члены нашего отряда; последним вышел Плющ, осматривая, все ли на месте.

— Хорошо, — кивнул он одобрительно, оглядев каждого, — выдвигаемся к стене.

Нам потребовалось десять минут, чтобы быстрым шагом добраться до стены, и тут картина разительно отличалась от общего пустынного вида города.

Множество воинов, облачённых в добротные доспехи с остроконечными шлемами и длинной защитой для носа, держали в руках вытянутые овальные щиты, выполненные из дерева и стали. Взгляды мужей были тревожными, но сосредоточенными. Все выстраивались перед своими командирами, готовые выполнять приказы.

— Плющ.

— Арнольд, — кивает наш командир подошедшему мужчине.

Выглядит тот как перекачанная горилла: под два с половиной метра ростом, руки невероятно огромные, покрытые тёмными густыми волосами.

За ним стоит несколько человек, которых я уже видел — это одарённые из другого отряда. Мы с ними сблизились, и я отметил, как мало осталось нашей братии после первой стычки у степей. В полном составе выжил только наш отряд, и то, без лишней скромности, по большей части благодаря мне. Хотя и остальные внесли немалый вклад и выложились на полную.

— Что там происходит? — Плющ кивнул в сторону стены.

— Не знаю, только слухи, — голос у верзилы был басовитый, какой-то глубинный, можно сказать, утробный, — поговаривают, часовые обнаружили орду орков, они приближаются.

— Срань! Хоть мы этого и ожидали, — выругался Плющ, — дождёмся лейтенанта, станет понятнее, она небось сейчас с командирским составом.

Мы продолжали стоять отдельно, наблюдая за происходящей суматохой; постоянно сюда стягивались всё новые и новые силы. Набралась нешуточная толпа, по приблизительным прикидкам — сотни три, не больше. И хоть на нашей стороне и были высокие стены, этого было явно недостаточно.

— Наконец-то, идёт, — пробасил гигант, смотря куда-то за наши спины.

Анжела быстро приближалась. Взгляд тревожный, ветер раздувает её пышные, волнистые волосы.

— Что говорят? — задал вопрос Плющ, когда лейтенант приблизилась.

— Плохо дела, — ответила она, кивнув всем в знак приветствия, — на нас движется орда; нам приказано помогать отбиваться со стен; у всех, у кого способности ближнего боя, будут ждать тут на случай прорыва.

Лейтенант была встревожена, говорила сбивчиво, а усилия по подавлению бури, царившей внутри, легко считывались с её лица.

— Нас тут катастрофически мало, мы не выстоим, — заметил очевидное Арнольд, — когда ждать подкрепление?

— Пытаются связаться с большой землёй, подробности — как узнаю, обязательно сообщу. А теперь отправляйте своих ребят: кого на стену, а кого оставляйте здесь.

Женщина удалилась в сторону стены.

— Так, Пабло, Вержинья, Ян и Дмитрий — вы на стену. Я иду с вами. Роб и Иллейв, держите оборону здесь. Но надеюсь, до этого не дойдёт.

— Сделаем, — кивнул Ян и первым отправился выполнять приказ.

Я подошёл к жене, нежно погладив её по бледной щеке.

— Не бойся, держись рядом с Робом. Если эти гады прорвутся, отступай к нашему дому, я найду вас там. Не геройствуй, — перебил я её, видя, что она хочет что-то сказать, — ты всё равно не сможешь ничего противопоставить оркам.

— Я хотела сказать, чтобы ты берег себя, — слабо улыбнулась она.

— Обязательно, — улыбнулся в ответ и уже было двинулся уходить, но её пальцы крепко сжали мою руку, до этого покоившуюся на её талии.

— Я люблю тебя, — тихо прошиптала и крепко обняла за шею.

Вместо ответа я крепче сжал её талию. Её мягкие губы коснулись моих; поцелуй вышел продолжительным, глубоким, словно мы хотели насладиться им в последний раз. Это было словно прощание, но прощаться я был не намерен.

Напоследок крепко пожал предплечье Роба; тот понял меня без слов и только кивнул.

— Берегите себя, — сказал я им.

— Ты тоже, брат мой, — он хлопнул второй рукой меня по плечу и улыбнулся. Затем отступил, достал флягу и надолго прилип к её горлышку.

— Мы ещё станцуем на трупах зелёных тварей! — хохотнул он, разведя руки в стороны.

Мне бы его уверенность.

Кивнув, я поспешил на стену, где уже давно скрылись мои товарищи. Скрипучая, широкая лестница с высокими перилами вела на самый верх. Я поднялся, подошёл к краю стены и вгляделся вдаль. Серое небо привычно гнало свои тучи; ветер бил в лицо, шевеля