Как приручить дракона 4 - Евгений Адгурович Капба

— Пепеляев, ты на меня зла не держи, — проговорил он, сделав неопределенный жест рукой.

— Если бы я на вас держал зло, или вы — на меня, то тут бы горело мертвое, — развел я руками. — Стихийное бедствие случилось бы похуже, чем эти ваши некромантские танцы с бубном. Я никогда не был настолько наивным, чтобы полагать, будто мне Горынь с неба упала.

— То есть — ты знал? — прищурился старик.

— Я знал, что вы подарили мне ее не за красивые глазки. Потому что глазки у меня самые обычные, это раз, и потому что за драку с Кшиштофом рыцарского звания было бы более чем достаточно, это два. На свете полно безземельных рыцарей! А когда узнал про сокровища подземелья — все стало совсем понятно. Не верю я в рояли в кустах.

— Во что, прости? — переспросил князь Ярэма.

— Бесплатный сыр только в мышеловке, — сказал я. — Но это ровным счетом ничего не значит, если в мышеловку вместо мышки попадается дракон.

— То есть, вражды между нами нет? — он не мог не уточнить.

— Я озвучил условия: Горынь — моя, Яся — тоже. Больше мне ничего не нужно.

— Я бы выкупил у тебя кое-что из вещичек, которые ты достал из подвала, — внезапно предложил князь. — Ты все равно не знаешь им цены, а я бы предложил что-нибудь стоящее.

— Летний лагерь? — вдруг я поймал кураж. — Вам ведь это ничего не стоит, в масштабах Збаражской юридики! Бунгало, летняя кухня, душ и все такое на тысячу ребят. К июню. И забирайте все цацки, какие только захотите. Кроме тех, что забрали себе мои нулевки.

— И многое забрали? — запереживал он. — Да, неважно, если что — с ними сторгуюсь. А что касается лагеря, то… Ты самый странный дракон из всех, с кем мне приходилось иметь дело! В основном они о власти, золоте, балансе речи ведут…

— У КАЖДОГО СВОИ ПРОБЛЕМЫ! — радостно откликнулся Пепел.

— И давно это у тебя? — поинтересовался Вишневецкий. — Ну, я имею в виду… Кто и когда тебя инициировал?

— Малюта, летом, — пожал плечами я. — Я в больничке лежал, только вернулся с войны. Вот и…

— Ага! Я думал, Скуратов-Бельский давно подох… — задумичво проговорил Иеремия Михайлович. — Значит это ты по местным хтоням шорох наводил! А я на эту бабайскую шушеру грешил, у них здорово получается всякую дичь творить, после которой эфир неделями ходуном ходит! Нет, ты представь себе: этот ненормальный урук как-то заставил трахаться трех хозяев Хтони! Теперь об этом анекдоты рассказывают!

— Я уже слыхал эту историю, да, — кивнул я. — Не мой метод. Это, в конце концов, как-то неинтеллигентно…

— Должен сказать — ты неплохо держишься, для нулевки. Все, кто держал столько времени дракона под контролем, были мощными магами, чаще всего — огненными…

— Как Ян Жижка, — кивнул я.

— Как Ян Жижка, — подтвердил князь. — Я знаешь почему не очень-то препятствую вашим отношениям с Ядвигой? Потому что через год или два они закончатся. Мезальянсу придет конец. Это сейчас ей весело: это ведь так волнующе — княжна и дракон, да? Но когда ты превратишься в монстра и проявишь свою сущность… Яся — хорошая девочка, она не станет терпеть рядом с собой настоящее чудовище.

— Замечательно, — сказал я. — Это всё?

— Это всё. Если что — я не Яся. Даже если вы расстанетесь, ты можешь на меня рассчитывать. Знаешь почему?

— Потому что вы тоже — настоящее чудовище, — кивнул я. — То есть мы все-таки можем считаться союзниками?

— Я думаю — да. Почему бы и нет? Мне не помешает в союзниках крылатая ящерица, которая плюется огнем, — ухмыльнулся Вишневецкий

— А мне — сумасшедший старик, который ходит по потолку, — вернул ухмылку я. — А про летний лагерь — это я вполне серьезно.

— Конечно — серьезно. Дракону нужны драконята, кто бы сомневался… Вы с Малютой очень похожи, кто-нибудь тебе об этом говорил? — и он показал мне большой палец, совсем не по-стариковски.

Однако, последнее, что я ожидал услышать сегодня — это сравнение себя с легендарным опричником и личным палачом Иоанна Грозного. Особенно — в комплиментарном тоне! Да, да, эти старики пытались употребить меня, и, по-хорошему, мне следовало держаться от них подальше, но, по крайней мере, эти злодеи были мне уже хорошо знакомы. Да и имея в виду, что Вишневецкие вскоре станут моей родней (что бы там не пел Иеремия Михайлович о мезальянсе) — других союзников искать было просто глупо.

— Поехали, Георгий! — помахала из машины Яся. — Деда, мы торопимся!

Определенно, если и было у нас что-то общее со старым магом, так это любовь к одной белокурой княжне. Он, как и я, совершенно не мог с ней спорить!

— Эх, молодежь… — притворно прокряхтел Вишневецкий, а потом вприпрыжку побежал через лес в сторону охотничьего домика Ходкевичей. — Гражинка! Гражинка, ты где? Я сейчас тебе такое расскажу — упадешь!

Глава 22

Синергия

Юра Ляшков взял на себя самую тяжелую работу: он с каменным выражением лица рассказывал об оценках, которые выдают его сверстники романтическим отношениям между учащимися старших классах, о раннем начале интимной жизни и разнице в подходах к этому вопросу у парней и девушек. Он оставил Демочкиной вопросы попроще: про драки, деньги, умственные способности и внешний вид. С его стороны это было благородно!

«Обкатку» защита работы проходила на общешкольном «Едином дне информирования» — это что-то вроде привычных всем информационных часов, когда обсуждаются актуальные новости и веяния. Тематику таких мероприятия спускали вниз по бюрократической лестнице — из самой Москвы, где располагалось Земское Управление Народного Просвещения — что-то вроде нашего Министерства образования, в земские губернии по всему Государству Российскому, независимо — являлись ли они частью каких-нибудь самоуправляемых единиц типа нашего Великого Княжества, или нет. «Государственные символы Государства Российского», «Наш Государь Иоанн Иоаннович — основные вехи биографии», «Сохранение исторической памяти — дело всех и каждого». Или «Моральные скрепы народов богохранимого Отечества».

Вот в эти самые «моральные скрепы» мы и вписались. Конечно, Ингрида Клаусовна сразу много хмурилась, когда увидела опросник,