Эпоха Титана - Артемий Скабер

довольным — маленькие зрачки блестели от предвкушения. Матросов стоял прямо, выражение каменное. Взор направлен куда-то в сторону, старательно избегал смотреть на меня. Мамонтова курила. Дым от сигареты смешивался с дождём, исчезая в серой мороси. Тот маг — водник, кажется — просто стоял и ждал.

Дождь усилился. Пожалел, что взял с собой листы от Ольги. Промокнут же.

Меня поставили рядом со столбом и начали связывать. Верёвки грубые, жёсткие, пахнущие сыростью и чем-то затхлым. Затягивали туго. Руки немедленно начали неметь. Волокна впивались в кожу, оставляя красные следы.

Матросов и Мамонтова старались на меня не смотреть. Интересная реакция.

Могу ли я вырваться и убить тут всех? Да, но потрачу всю силу Титана. Это на крайний случай.

— Готовы? — спросил Патрушев, потирая руки.

В его интонации звучало нетерпение. Он, видимо, ждёт этого момента, хочет увидеть, как я буду «страдать».

— Подождите, — вмешался Пузатов, шагнув вперёд.

Все повернулись к нему. Патрушев нахмурился.

Куратор подошёл ко мне, наклонился ближе. Капли дождя падали с его волос, стекая по лицу.

— Ты положил в рот? — спросил он заговорческим тоном, так тихо, что другие не расслышали.

Мотнул головой отрицательно.

— В кармане? — спросил он и немедленно полез в мою одежду.

Нащупал то, что мне дал, достал и быстро запихнул мне в рот. Хотел выплюнуть, но вдруг ощутил, как моё ядро в позвоночнике зашевелилось.

Странно. Что это за штука? Лист растворялся на языке, оставляя горьковатый привкус с намёком на что-то мятное. И ядро реагировало — слабая пульсация, едва заметное тепло, распространяющееся вдоль хребта. Словно что-то внутри проснулось, потянулось.

— Всё, — отошёл Пузатов, выпрямился, — Я объяснил, что делать, чтобы не умереть. Мы же этого не хотим? — посмотрел он на всех.

Вопрос повис в воздухе. Патрушев молчал, явно недовольный задержкой. Скулы напряглись, веки прищурились. Матросов кивнул почти незаметно, челюсть сжата. Мамонтова затянулась сигаретой глубже, дым вырвался из ноздрей.

Глава 18

Смотрел на каждого из них и улыбался. Никогда не боялся наказаний, ни когда был Титаном и даже просто гигантом, ни тем более сейчас. Руки затянули ещё сильнее, верёвки впивались в запястья.

— Готово, — отчитался кто-то сзади.

— Начинаем, — объявил глава корпуса, не скрывая удовлетворения.

Почувствовал, как активизировался источник Мамонтовой. Энергия начала сочиться из её тела волнами. А остальные не маги, они тут зачем?

В руках у Матросова и Патрушева что-то было. Прислушался к ощущениям, похоже, это части магических ядер гигантов, только изменённых. Вибрации другие, более агрессивные. Энергия концентрированная, но нестабильная. Это и есть артефакты?

Матросов поднял свой артефакт первым. Небольшой кристалл тёмно-синего цвета, размером с куриное яйцо. Поверхность его была неровной, словно кто-то грубо обтесал алмаз. От него исходило слабое свечение.

— Борис, ты уверен? — спросила Василиса, затягиваясь сигаретой. Дым смешался с дождевыми каплями. — Может, хватит меня? Он всё-таки не маг.

— Приказ есть приказ, — отрезал Матросов. — Быстрее закончим.

Патрушев разжал руку и показал свой артефакт. Он был больше, красноватого оттенка. От него исходило тепло. Я это чувствовал даже на расстоянии, как будто к лицу поднесли раскалённый уголь.

— Хватит болтать, — оскалился глава корпуса и сжал артефакт сильнее.

Кристалл засветился ярче, и тут я почувствовал первые импульсы. Слабые разряды энергии, направленные прямо на меня. Они прошивали воздух тонкими иголками, запах озона ударил в ноздри.

И тут в моё тело проникло… тепло. Не болезненное, почти приятное. Оно тут же разлилось вниз и вверх по позвоночнику, следуя по нервным путям. Пошли мурашки. Дождь продолжал стучать по лицу, холодные капли стекали за воротник.

Энергия нарастала постепенно. Сначала лёгкое покалывание, как от слабого разряда статического электричества. Потом — сильнее. Нервные окончания начали реагировать, посылая сигналы в мозг. Но пока ничего критичного.

— Сильнее, — приказал Патрушев, глядя на меня с разочарованием. — Он даже не дёргается.

Матросов нахмурился, но выполнил команду. Его артефакт засветился ярче, и волна энергии ударила с новой силой. А потом закололо.

Почувствовал, как мышцы начали выгибаться непроизвольно. Спазмы прокатились по рукам, ногам, торсу. Тело пыталось сопротивляться воздействию, сжимаясь и расслабляясь в хаотичном ритме. Дыхание сбилось, воздух застревал в горле.

Интересно. Артефакты воздействуют прямо на нервную систему, заставляя её работать против меня. Как электрические разряды, но более изощрённо.

— Ну же! — Патрушев был недоволен моим молчанием.

И тут пришла боль. Сразу и по всему телу.

Каждый нерв загорелся огнём. Мышцы свело судорогой. В глазах потемнело от резкого скачка давления. Они ждут, что я издам звуки? Закричу или попрошу о пощаде? Обломятся!

Прикусил губу и продолжил смотреть на своих палачей. Кровь потекла по подбородку, смешиваясь с дождём, металлический привкус разлился во рту. Внутри всё начало гореть. Каждый нервный пучок и окончание, словно получил травмы везде.

— Достаточно! — объявил Матросов.

— Нет, — оскалился Патрушев. — Я скажу, когда хватит.

Глаза главы корпуса сверкнули, и он сильнее сжал то, что у него было в руке. Красный артефакт запульсировал ярче, и новая волна агонии прошла по моему телу. Кожа горела, кости выкручивало.

Василиса начала морщиться и отводить взгляд.

— Иван, может, правда хватит? — произнесла она тихо. — Он же не кричит… Что-то не так.

— Заткнись! — рявкнул Патрушев. — Он сломается! Все ломаются!

Тело… эта слабая оболочка, она как-то странно реагировала на всё это. Вместо того чтобы просто принимать боль, оно начало меняться. Что-то внутри откликалось на энергию артефактов.

Начали возникать эмоции. Не мои — чужие. Человеческие. Страх сковал меня первым, холодные тиски сжали грудь. За ним пришла паника, которая кричала, чтобы я убежал, спрятался, сдался.

Сердце застучало быстрее. От меня пошёл пар. Тело перегревалось от стресса, одежда прилипла к коже. Дыхание сбилось, стало поверхностным. И в голове начали вспыхивать образы, хотя я об этом не думал.

Моменты из жизни Володи: когда он пришёл в себя после удаления ядра. Ощущение беспомощности и конца света, когда понял, что навсегда лишился магии. Депрессия и жалость к себе после. Дни, проведённые в постели, нежелание жить. Похороны матери, где всем было плевать на горе сироты. Маруся, то, как её убил братик.

Это из-за артефактов? Они заставляют переживать самые болезненные воспоминания заново, усиливали их, делали более яркими и мучительными.

Начал с этим бороться. Разжигал злость. Использовал её как щит против чужих эмоций. Все переживания стали топливом для