Все дороги ведут в Реймс - Александр Петрович Харников

Секретная служба его величества короля Георга II предписывала мне попытаться захватить этот русский корабль и уничтожить весь его экипаж. Пассажиров же лучше было захватить живыми, но, если они будут уничтожены, мы должны будем предъявить доказательства того, что мы отправили на дно именно тех, кто следовал на коронацию в Реймс. Зато если мы доставим русских живыми в Британию, то получим двойную награду.

Особо интересовал наших рыцарей cloak and dagger[72] некий русский боярин Ворон… дьявол меня побери, я никак не могу запомнить, как его кличут на их варварском языке. Впрочем… наши ирландские имена ничуть не лучше.

Да, мой дед, знаменитый капитан Эдвард Ингленд, родился в Ирландии под именем Эамонн Шехан и взял известные всем имя и фамилию много позже, чтобы его не принимали за ирландца. Но он, кстати, оставался католиком всю свою жизнь, до того самого момента, как умер от лихорадки в пиратском гнезде Сент-Антуан на Мадагаскаре. Это случилось после того, как в восемнадцатом году на Карибы прибыла эскадра Вудса Роджерса, объявившая о конце пиратства, а затем стала охотиться за пиратами, служившими родной стране верой и правдой. Тогда-то мой дед и покинул навсегда Ямайку, отослал мою бабушку с детьми в Англию, снабдив ее в дорогу неплохими деньгами, а сам решил поискать счастья в Индийском океане. Где заболел и в двадцать первом году отправился прямиком в пекло – а куда же еще мог попасть такой закоренелый грешник, как он?

А мой отец перешел в англиканство и сделал карьеру в королевском флоте. На покой он ушел капитаном, так и не получив ни адмиральского чина, ни дворянства. А я начинал свою военно-морскую карьеру у него юнгой и лишь недавно дослужился до лейтенанта.

Месяц назад меня вызвали в Адмиралтейство и предложили стать корсаром его королевского величества. Мол, у твоего деда получалось неплохо, значит, и у тебя должно все получиться. Мне передали трофейный французский шлюп «Формидабль», захваченный в свое время в Акадии – я его переименовал в «The Royal James», как назывался корабль моего деда – и даже помогли с набором команды. А, кроме того, выплатили мне жалованье на три года вперед и пообещали взять обратно во флот после того, как нужда в корсарах отпадет – причем с повышением в чине, если я его заслужу. Формулировка несколько расплывчатая, но в том самом секретном пакете было указано, что, если я выполню возложенную на меня тайную миссию, то мое повышение в чине гарантировано.

Казалось бы, все очень просто – расположись к северо-востоку от Дюнкерка и жди этот самый «Шлиссельбург». Но позавчера мне прислали курьера, который сообщил, что этот корабль не выдержал обычного шторма на Балтике, получил повреждения и еле-еле доковылял до какого-то ганзейского порта, где надолго встал на ремонт. Я лишь усмехнулся – ну вот, мои приятели мне не соврали, у русских корабли – откровенное плавучее дерьмо!

Как бы то ни было, нам теперь разрешалось останавливать под предлогом поиска контрабанды любые корабли, идущие из Гамбурга, Бремена, Дании, Голландии и Франции. Если окажется, что на их борту находятся те самые бояре, то забрать их к себе, а корабль можно захватить. Если же нет… То тогда отпустить с извинениями – нам сообщат, когда настанет время захватывать призы и приводить их в британские гавани. Впрочем, все было сказано настолько двусмысленно, что я был волен поступать в каждом конкретном случае по своему усмотрению.

Я решил более тщательно осмотреть нашу возможную добычу и, вспомнив молодость, по выбленкам вскарабкался на марс грот-мачты. Знаю, что для капитана это довольно экстравагантный поступок, но ошибаться в столь деликатном деле мне не хотелось. На марсе я раздвинул подзорную трубу и взглянул на приближающийся корабль.

Что за чертовщина! Встречный трехмачтовый корабль был под флагом королевства Пруссии. О таких посудинах меня не предупреждали, и на сей счет никаких инструкций я не получал. Можно было попробовать заставить лечь его в дрейф и осмотреть, но я, после некоторых раздумий, решил оставить его в покое. Ко всему прочему я знал, что у кораблей Эмденской компании, совершающих рейсы в Китай, на борту имелся отряд прусских морских пехотинцев. А эти ребята часто и метко стреляют, да и действовать саблями они тоже умеют неплохо. Мне было также известно, что среди пайщиков компании, которой принадлежало это судно, было немало богатых и влиятельных негоциантов из Англии и Нидерландов. А с ними мне ссориться не было резона – они могли использовать свое влияние и добиться, чтобы меня по возвращению в старую добрую Англию арестовали и посадили в тюрьму. Или просто повесили, как презренного пирата.

Ну и, если сказать честно, то вряд ли мы найдем в трюме этого торгаша ценный груз – то, что они везут в Кантон, как правило, недорого стоит. Вот если бы он шел из Китая… Хотя шансов без больших потерь захватить его у нас было маловато.

Так что я приказал старшему офицеру скомандовать отбой. Мы ушли мористее и стали поджидать следующий корабль, идущий в сторону Дюнкерка. Пруссаки же, так и не отсалютовав нам (какая наглость!), ушли своей дорогой. Я еще долго провожал взглядом их парус, пока он не скрылся за горизонтом. Эх, похоже, нам еще долго здесь придется болтаться в поисках этих проклятых русских. Мы вернемся в свой порт без добычи, и над нами будут еще долго потешаться в портовых кабаках просоленные морские волки…

1 июня 1756 года. Дюнкерк, Французская Фландрия. Постоялый двор «У Жана Бара». Гжегож Потоцкий, агент «Секрета короля»

Эх, если бы вы знали, как надоел мне этот город. Он даже хуже нашего Сохачева или Плоцка. У нас в Мазовии, откуда я родом, и то веселей. Там такие трактиры, да и паненки красивые, словно картинки. А тут… Ни тебе развлечений, ни театров, ни хорошей кухни, ни даже красивых девиц в местном доме терпимости – сплошные откормленные, словно поросята на Рождество, фламандки, которые на картинах Рубенса выглядят неплохо, но в жизни и в постели, уж простите…

Да, именно в этом городе родился в свое время некто Ян Баарт, ставший позднее Жаном Баром, самым знаменитым французским корсаром, действовавшим в европейских морях. Он наводил страх на голландцев и англичан, а французскому королю Людовику XIV во время аудиенции в Версале предложил, знакомства ради, распить с ним бутылочку рома. И король согласился! А ведь этот самый Жан Бар даже не был тогда дворянином!

Именно