Все дороги ведут в Реймс - Александр Петрович Харников

– Государыня, впрочем, еще не приняла окончательного решения, – ответил я. – Она колеблется, хотя канцлер старается запугать ее агрессивными намерениями прусского короля.

– Канцлер Бестужев, – хмуро произнес Финк фон Финкенштейн, – человек без совести и чести. Личные интересы для него важнее интересов государственных. Он не остановится ни перед чем. Я передам вам копию одного любопытного документа, написанного рукой Бестужева. Мы с вами дипломаты, то есть люди, которые прекрасно осведомлены о том, что политика – дело порой весьма грязное. Но то, что предлагал в свое время ваш канцлер, выходит за рамки приличия. Скажу сразу – никто, кроме вас, Михель, не должен знать о содержании переданного мной документа. Мне известно, что в составе вашего посольства есть люди канцлера. И они сделают все, чтобы уничтожить этот документ. Потому-то я и передам вам сейчас лишь его копию. Подлинник вы можете получить на обратном пути в Берлине. Мой король будет рад встретиться с вами, тем более что после встречи в Париже с новым французским монархом у вас будет о чем побеседовать с Фридрихом.

Граф незаметно достал из-под плаща плотный конверт и протянул его мне. Я постарался так же незаметно спрятать его во внутренний карман своего камзола.

– И еще вот что, Михель, – произнес Финк фон Финкенштейн. – Как стало известно нашим друзьям из окружения герцога де Брольи, люди из «Секрета короля» готовятся напасть на ваше посольство. Я прекрасно знаю, кто такой де Брольи и что можно ожидать от его головорезов. Вы тоже должны быть неплохо осведомлены о «Секрете короля». Поэтому я еще раз прошу вас не забывать о грозящей вам опасности.

– Спасибо, Карл, – поблагодарил я графа. – Я предупрежу охрану посольства о том, чтобы она бдительно несла свою службу. Думаю, что имеющихся у нас сил вполне хватит для того, чтобы отразить неожиданное нападение людей этого мерзавца.

Мы учтиво попрощались, и Финк фон Финкенштейн отправился по своим делам. А я вместе с сопровождавшими меня людьми еще немного прогулялся по городу, а потом поспешил в гостиницу, где остановились члены моего посольства. Там я ознакомился с бумагами, которые передал мне граф. Сказать по правде, я был ошарашен низостью и подлостью канцлера Бестужева. Если государыня узнает о его интригах и кознях, то этот мизерабль закончит свою жизнь в Сибири, в окружении белых медведей и самоедов, кочующих со своими стадами оленей по бескрайней северной пустыни…

24 мая 1756 года. Франция. Париж. Отель д’Эврё, резиденция герцогини де Помпадур[71]. Герцогиня де Помпадур, радушная хозяйка

В небольшой Синей гостиной царил полумрак – тяжелые портьеры обрамляли окна, стены были обиты синим шелком, синий персидский ковер с флоральным узором покрывал пол, синие же кресла стояли по краям комнаты. Над головой висела люстра из настоящего венецианского синего стекла, в которой горели двадцать свечей – естественно, тоже синих.

Это была моя любимая комната в моем не самом любимом дворце. Когда я здесь была одна, то открывала портьеры и любовалась прекрасным видом на сад, или сидела, читала или музицировала на синем же клавесине. Других я сюда приглашала редко. Единственным гостем-мужчиной, который побывал в этой гостиной, был его величество Луи XV, еще тогда, когда я для него была не только советником, но и любовницей. С тех пор я сюда приглашала только женщин – слуги, понятно, не в счет – хотя мне так хотелось бы, чтобы здесь побывал и мой – точнее, пока еще не мой – Аластер…

Но живет он, вместе с другими членами делегации из Русской Америки, во дворце Тюильри – так захотел его величество. Хотя, по просьбе Аластера, трое его людей постоянно несут охрану моего особняка, попутно обучая моих слуг. Командует ими кузен Аластера, которого зовут так же. Он очень приятный и обходительный молодой человек, но, увы, к нему я испытываю лишь дружеские чувства.

Но сейчас моими гостями – точнее, гостьями – были мои единомышленницы – Дженнифер Робинсон, дочь герцога Кер – супруга Томаса Робинсона; и Кристина Новикова – супруга Кузьмы, главы русской делегации. Как ни странно, но здесь же находились две женщины королевских кровей – Мария Жозефа, еще не коронованная королева, и Мария Лещинская, королева-мать.

Совсем недавно подобная встреча была бы просто немыслима. Но, как ни странно, обе коронованные (или одна коронованная и одна, которая через месяц с небольшим наденет корону) особы с радостью приняли мое приглашение.

Конечно, королева-мать не забывала, что я была любовницей ее мужа, но, как она мне сказала недавно, она меня давно простила – ведь моя помощь и мои советы его покойному величеству были неоценимы. Более того, она призналась, что давно уже жила своей жизнью – ведь его величество в последний раз спал с ней аж в тридцать шестом году, и с тех пор встречался с ней крайне редко. Разве что на официальных мероприятиях она все еще появлялась рядом с супругом.

– Но вы знаете, дорогая герцогиня, – сказала она мне. – Да, мы давно уже были почти чужими, но мне теперь его очень не хватает.

– Мне тоже, – кивнула я тогда. – Хотя, конечно, и я давно уже была для него лишь советником, не больше.

– Зато я очень вам благодарна, что вы стали наставницей моего Луи. И именно вы сделали все, чтобы спасти его и вылечить от ран, когда на него напали люди моего отца. – И она сжала кулаки.

– Здесь вы не правы, – покачала я головой. – Спасли его русские под командованием старшего лейтенанта Фрейзера, а вылечил его Томас Робинсон – тоже член делегации.

– Я попрошу сына, чтобы он их мне представил, – сказала она. – Но вам я не менее благодарна, дорогая.

– Знаете, ваше величество, я пригласила ко мне обеих женщин из русской делегации – Дженнифер Робинсон, она дочь шотландского герцога Кера, и Кристину Новикову. И будущая королева тоже изъявила желание прийти.

– Тогда, с вашего позволения, и я к вам зайду. Полагаю, что это будут не просто дружеские посиделки с чашечкой кофе, а нечто большее.

– И они тоже, – улыбнулась я. – Но вы правы, у нас есть что обсудить.

А теперь служанки поставили на столики тарелки с пирожными, разлили кофе по маленьким чашечкам из китайского фарфора и удалились. Как только за ними закрылась дверь, я улыбнулась своим гостям и сказала:

– Ну что ж, мои дамы, послезавтра мы уезжаем в Реймс. Ну, кроме вашего величества, – и я поклонилась королеве-матери.

– Да, я приеду ближе к коронации, – ответила она. – Вы