Погоня за судьбой. Часть II - Dee Wild

мне казалось, что я попала в какую-то старинную сказку. Двускатные крыши, увенчанные антеннами и фотопанелями, острыми лезвиями треугольников вспарывали небо. Неуместными для сказки были торчащие в стене тут и там прожекторы, тускло поблёскивающие солнечные панели на скатах крыш и растянутые меж высоких свесов чёрные нити проводов.

Массивные сваи; дома, восседавшие на них, словно на насестах; бегущие по периметру серпантины и переходы; надёжно перехваченный толстыми брусьями частокол — вся эта махина надвинулась на меня, накрыла своей тенью, и лодка нырнула в низкий тёмный туннель. Я рефлекторно пригнулась, мимо побежали брёвна, поросшие каким-то скользким мхом, а над головой плотно сбитыми перекладинами поплыл сводчатый потолок. Через несколько секунд судёнышко снова выбралось на свет, и я очутилась в прямоугольной бухте.

Там и сям поднимались струйки дыма, на воде покачивались катера и лодчонки, привязанные к понтонам, а между многочисленных пепельно-серых деревянных домов, стоящих то пониже, то повыше, а то и вовсе вкривь и вкось, сновали размытые дымкой силуэты людей. В нос ударил запах рыбы и болотной тины. Слышались звуки — отрывистые выкрики, деревянные постукивания, металлический перезвон, механическое пыхтение неведомого агрегата.

Лодка медленно подходила к причалу, а на меня со всех сторон были устремлены глаза, множество глаз. Вцепившись в борт, я оглядывала застывших в молчании зрителей — мужчин и женщин, — хмурых и сосредоточенных. Детей, жавшихся к матерям. Стариков, которые с любопытством в настороженных взорах появлялись откуда-то из узких переулков.

Камуфляж, военные ботинки, рыбацкие заброды, охотничьи панамы и кепки, свитера с горлом — встречавшие меня люди были одеты исключительно сурово и по-охотничьи практично. На причале, о чём-то беседуя, меня ждали трое небритых мужчин с современными винтовками наперевес. Чуть повыше, в галерее под небольшим навесом, с пультом в руках облокотился на перила по-военному коротко стриженный здоровяк с благородной седой порослью вокруг рта, в камуфляжном обмундировании без каких-либо знаков отличия. Оторвав взгляд от экранчика, он двигал рычажки, а лодка тем временем прильнула к деревянной пристани.

Один из мужчин протянул мне руку. Я рефлекторно попыталась взяться за неё, но он сказал:

— Твой ствол… Отдавай оружие, и тогда сможешь ступить на борт.

Я сдала пистолет-пулемёт, достала из сумки три магазина и передала их второму мужчине. Наконец, третий протянул руку и рывком поднял меня на пирс.

— Давненько от Элли не было вестей, — подал голос из галереи человек с пультом. — Как она там? Всё ещё в плену у своих идеалов?

В его голосе читался неподдельный интерес. Непритворный. Видимо, они давно друг друга знают. Родственники? Очень может быть — лица были отдалённо похожими…

— Мне сложно сказать, с её идеалами я не знакома, — ответила я. — Знаю одно — она хороший человек.

— Это точно, — добродушно согласился мужчина. — Ну что ж, друг Элли — мой друг. Моё имя — Ричард Стилл, друзья же зовут меня Капитаном. Добро пожаловать в Новую Венецию! Ты надолго у нас?

— Не знаю, — замялась я. — На ночь останусь точно, а дальше видно будет.

— Тогда пошли, найдём тебе временное пристанище.

Мужчина оторвался от перил и сделал широкий приглашающий жест…

* * *

Я выкупила на несколько дней номер в местной гостинице. Собственно, номер представлял из себя небольшой прямоугольник, занавешенный тяжёлыми ширмами, в котором только и было, что кровать да крошечная тумбочка. Широкий приземистый барак не отличался удобствами, за плотными слоями ткани в других таких же прямоугольниках скрипуче разговаривали, кашляли, где-то отчаянно плакал ребёнок. Казалось, запахом рыбы всё здесь пропиталось насквозь, поэтому я была рада, когда Ричард Стилл предложил посетить его, как он выразился, «берлогу». Оставив забронированный уголок, мы отправились к нему…

Несмотря на вездесущий рыбный запах, в комнате его было на удивление чисто. Коричневый кожаный диван, на котором развалился Капитан, излучал изысканное благородство. На грубом деревянном столе в беспорядке валялись предметы — чугунная пепельница с изящной, мастерски выполненной фигурой русалки, свёрнутый в трубочку планшет, пара навороченных пультов от каких-то устройств, похожий на подзорную трубу ручной телескоп с тепло- и инфравизором. На дальней стене в полумраке висел спасательный круг — такой же, как на заброшенном пирсе, только чистый и свежевыкрашенный. Рядом стоял верстак, над которым были аккуратно развешаны различные инструменты. А на специальный постамент в углу Ричард Стилл поставил на подзарядку давешний беспилотник.

— Так вы её отец? — спросила я, сжимая в ладонях чашку с дымящимся кофе.

— Чей? Элли? Нет. — Он отрицательно помотал головой. — Она моя племяшка. Но я люблю её, как родную дочь. Да она мне таковой и стала после… одной истории. Она прожила здесь почти десять лет, а потом ушла подальше от этой «постылой вонючей дыры». Так она сказала. Я не удерживал её. В конце концов, как распоряжаться жизнью — это её личный выбор.

— И она распорядилась неплохо. Работа в полиции — это очень достойно, — заметила я и вспомнила Марка, чьи горячие благородные убеждения в конце концов свели нас с преступниками.

«Чтобы эффективно бороться с преступностью, нужно войти в этот мир, пропустить его через себя», — сказал однажды Марк. Новаторский подход, ничего не скажешь… Убить дракона и занять его место — вот конечный итог этого подхода, и я могла убедиться в этом на собственном примере. Кем я стала, если не тем самым пресловутым драконом?

— С точки зрения благородства — да, это выше всяких похвал, — сказал Капитан. — Зато довеском идёт ежедневный риск получить шальную пулю в голову… Да и не сразу она решила поступить на службу. До этого пыталась найти себя в других областях, но как-то не очень успешно… Впрочем, ладно, негоже обсуждать человека за его спиной.

— У вас тут всё новое, как я погляжу, — перевела я тему. — Венеция, Роттердам…

— Конечно. Мы здесь строим новый мир, поэтому у нас тут буквально всё новое, хоть и немного покрытое ржавчиной, — затянувшись вонючей самокруткой, сказал Капитан. — Со скрипом, с потугами даётся нам строительство, но ведь новая жизнь никогда не рождается без усилий, верно? Родовые муки…

— Это вы про бесконечную войну? Здесь вообще когда-нибудь было спокойно? Я в первый же день успела поучаствовать в перестрелке с наркоторговцами…

— Спокойно было до прибытия людей. Я порой и сам удивляюсь — зачем люди тащат за собой на новое место старые пороки? — Он развёл руками, выпуская очередной клуб табачного дыма. — Удивление моё, конечно, риторический характер носит. Почему сразу после начала колонизации тут расцвело наркопроизводство? Банально — потому что здесь этим заниматься легче. Огромные непролазные болота, лесные массивы и практически дырявые границы — прилетай да