Погоня за судьбой. Часть II - Dee Wild

приблизились. Ограничения общей теории относительности остались в прошлом, потому что на траектории движения «пузыря» мы просто увеличиваем скорость света, но при этом не преодолеваем световой барьер…

Глава XIV. Круги на воде

… В кромешной тьме светились бледные пятна — белые простыни вдоль стен, укрывавшие мрак, тьму, разлагающееся ничто. Чёрный туннель, промозглые стены и давящий низкий потолок висели над бетонным саркофагом, а сырая затхлость впитывала всё моё естество, вытягивала душу.

— Мы тебя ждём… Давно заждались. — Безжизненный шелест окоченевших губ поплыл сразу отовсюду.

Узкая, тесная камера. Меня вмуровали в неё, будто бы её построили вокруг меня, не оставляя малейшей возможности пошевелиться. Она сдавливала сдавливала своей незыблемостью. Панически вращая глазами, я даже не могла выдохнуть, не могла разомкнуть губы, чтобы что-то произнести. Доктор Хадсон… Помогите, я не могу выбраться…

— Зачем ты вернулась? Ты накликаешь на себя беду, воровская душа, — зашипел голос внутри моей головы. — Ты забыла прибраться за собой, и теперь они обо всём узнают. Но не всё так плохо — они не найдут тебя в этой могиле. Никто не найдёт…

Ослепительной вспышкой загорается мир вокруг. Невидимая сила подбрасывает меня высоко в небо, закручивает волчком и швыряет на землю, в колючие кусты. Сидя в зарослях, я намертво вцепилась руками в решётку ограды — лишь бы меня не сунули обратно в саркофаг.

За забором, в гостиной розового дома напротив прямо под окном лежал изувеченный труп человека. Он медленно поднимался в воздух вместе со стулом, белые пластиковые стяжки лопались одна за другой, оставляя на коже надрезы, сочащиеся кровью. Наконец, освобождённый от оков стул с грохотом упал на пол. Слесарь замер в воздухе прямо перед окном меж траурно-чёрных занавесок. Голова его, до того безвольно свисавшая с плеч, поднялась. Два чёрных провала глазниц на лысом желтоватом черепе смотрели мне прямо в душу.

— Лишь одна решётка отделяет тебя от свободы. Решётка твоего собственного тела, — произнёс череп голосом доктора Хадсона, и эхо понесло слова вдаль, на болота, мимо туманных облаков, по промозглым равнинам, сквозь прелые лесные заросли.

Эхо билось в далёкий каменный забор, потрескавшийся от времени, за которым когда-то жили дети. Теперь за забором никого не было. Даже птицы огибали раскинувшуюся средь болотистого леса территорию интерната.

— Там, где всё началось, есть ещё одна решётка, — донёсся из промозглой дали свистящий шёпот.

Я снова ощутила тьму саркофага, сжимавшую меня бетонными тисками своих объятий, и вдруг пространство взорвалось яркими искрами, разлетелось на мельчайшие осколки, и я очнулась на переднем пассажирском сиденье брошенного пикапа…

Где я?! Где мой саркофаг… Некоторое время судорожно ощупывала руками пространство вокруг — кожаная обивка сидений, мягкий потолок, дверь с кармашком, в котором валялись какие-то инструменты — кусачки, моток изоленты, канцелярский нож… Где я… Я здесь, в лесу, возле ручья…

Прошедший день миражом таял в разноцветной наркотической дымке, сознание окуталось маревом полубреда. Снаружи было ослепительно светло, мир за стеклом выжигал глаза красками, заставляя меня болезненно щуриться и прикрывать глаза руками. Под утро тучи отступили, свет и тепло одержали верх в этой бесконечной битве стихий, но это продлится недолго. Вскоре свинцовые тучи, собрав силы на горизонте, перейдут в контрнаступление, а пока…

Я пошарила под ногами, подобрала светлый цилиндр, припала губами к носику и затянулась. Уже отлично знакомый и желанный ледяной вихрь побежал по телу, пропитывая собой мышцы, наполняя каждую клетку жизнью.

А пока природа ликовала. Снаружи тонкими струнками дрожали звуки неведомых поющих птиц, лёгкий ветерок колыхал листья на зарослях кустов, божественный свет тёплых лучей звезды Каптейна струился сверху и наполнял сердце необъяснимой детской радостью.

Кое-как привыкнув к свету, я стряхнула с колен чёрные осколки пластика от разбитой торпеды, со скрипом открыла дверь и выбралась наружу. Голова тут же закружилась, меня замутило, и я облокотилась на зелёный капот, чтобы не рухнуть в траву. Тяжело дыша, кое-как цепляясь за стальной бок, я обогнула погибшего механического зверя, продралась сквозь цветастые колючие кусты и вышла к ручью. Молочный поток струился меж камней, пульсирующих и дрожащих, словно желе на сильном ветру. В дымке показался силуэт человека — он плыл над землёй вдоль ручья, неторопливо покачивая безвольно висящей головой. Влево, вправо…

Я протёрла глаза. Человек шёл по камням. Он приближался. Несколько раз с силой зажмурившись, я пыталась разглядеть его лицо. Резкие скулы, обтянутые бледной кожей, чёрные впадины глаз, пучок чёрных волос… Знакомые черты… Я перебирала образы в памяти, словно пожелтевшие папки в пыльной картотеке, и вдруг поняла — это же Отто! Он вернулся навестить меня! Но… Что с твоим лицом, Отто? Где оно?!

Беззубый череп уронил челюсть, из бездонного провала рта поползли чёрные тени.

— Нет! — Из горла моего вырвался отчаянный вопль, я ринулась обратно в кусты, к машине. — Я не хочу!!!

В панике ухватиться за ручку удалось не сразу, я дёрнула дверь на себя, прыгнула внутрь и сжалась в потный, дрожащий от страха комок. Некуда бежать, некуда! Пожалуйста, уходи! Не забирай меня с собой!

— Эй, ты чего? — послышался смутно знакомый женский голос.

— Нет! Только не обратно в подземелье! Не хочу!!!

— Совсем тронулась умом?!

— Что?! Ты не Отто! Кто ты?!

Наваждение схлынуло. В салон заглядывало озабоченное лицо Элизабет Стилл под полицейской фуражкой, во взгляде её читалась смесь недоумения и брезгливости.

— Да ты уделалась по полной программе! — присвистнув, воскликнула она. — А ну, иди сюда!

Стилл вцепилась в ворот моей куртки и потащила из машины. Я не сопротивлялась — тело разбивала дрожь, мир в глазах то сворачивался в точку, то лопался разноцветным пузырём. Мне нужно было как-то совладать с собой, прийти в чувства, и я готова была принять помощь хоть от самого сатаны…

Элизабет подтащила меня к ручью, бросила на камни, ухватила за волосы и с размаху окунула лицом в воду. Вселенная утонула в мутной жидкости. Всплытие и судорожный вдох — и снова провал в прохладу. Элизабет раз за разом макала меня головой в ручей, и сквозь глухое журчание потока я слышала её негодующие возгласы:

— Лазит по ночам где попало… Вся полиция на ушах стоит! Можно подумать, без тебя нам тут проблем не хватает… Вот так! Уж я тебя приведу в порядок!

Наконец, рука отпустила меня, и я рухнула на камни лицом к небу, надвое разрезанному возвышавшимся надо мной силуэтом. Тень опустилась, по моей щеке хлёстко ударила ладонь. Потом по другой. И снова удар… Сморщившись, я пыталась что-то сказать, но слова застряли в