Альтерверс - Анатолий Мухин

— Замечательно. Просто замечательно, — Матвею идея быть порезанным ради дела не слишком импонировала.

— Кстати, воссоздадут благодаря технологии, которую мы закупаем в К26-77. Так что у тебя прямой интерес!

Кашалотов громко рассмеялся.

— Ладно, иди. Отправляешься после Нового года. На подготовку к заданию у тебя два месяца. Начинай ходить в зал — тамошний Матвей Фёдоров понакачанней будет. Пусть всё пройдёт по сценарию.

Матвей поблагодарил Кашалотова саркастичным тоном и вышел.

Конечно, пойти в зал Матвею не мешало — скинуть пару-тройку лишних килограммов, набрать мышечной массы. Но вот отправляться в двадцать шестую классификацию, да ещё чтобы заменить свой дубликат… Что, если он проколется на какой-нибудь глупости? Например, возьмёт ручку не той рукой. Объект К26-77 интересен Матвею, но он предпочёл бы увидеть его как турист, а не оказаться в гуще событий. Место, где технология и нищета идут рука об руку. Где люди предпочитают заменять свои конечности на металлические, биологические органы — на искусственные. Где миром правят не президенты стран и парламенты, а президенты корпораций и советы директоров.

Он собрался вызвать такси, чтобы заехать навестить отца. Впереди Новый год — было бы здорово рассказать ему, как прошло задание, узнать, что там с деликатной просьбой — удалось, не удалось… Может, посоветоваться насчёт нового.

Как только он достал из кармана телефон, ему позвонили с неизвестного номера.

— Слушаю вас, — ответил на вызов Матвей.

— Матвей Евгеньевич, здравствуйте, это Анатолий Эдуардович. Я надеюсь, вы не сердитесь, что я звоню вот так. Женя дал мне ваш номер.

Матвей на секунду растерялся — не каждый день ему звонит директор СКАР Раскалов.

— Нет, что вы, — пробормотал оперативник. — Я как раз вышел из НИИ, получил новое задание.

— Прекрасно-прекрасно, — Раскалов дал понять, что эта информация ему не интересна. — Вы не могли бы подъехать ко мне? Я сейчас в Москва-Сити, в ресторане на восемьдесят пятом этаже.

— Конечно, Анатолий Эдуардович. Скоро буду.

— Благодарю вас. — Раскалов закончил звонок.

Матвей вызвал такси, не обращая внимания на повышенный коэффициент стоимости. До Сити удалось добраться минут за двадцать — спасибо выделенным полосам, так бы потратил в два раза больше времени.

Он зашёл в башню «Око», на скоростном лифте поднялся на нужный этаж и через несколько коридоров прошёл в ресторан. Атмосферу внутри можно назвать уютной — с лёгкой поправкой на современность. С одной стороны — барная стойка, стилизованная под русскую печь, с другой — панорамный вид на Москву. Раскалов был единственным гостем ресторана. Мог себе позволить выкупить на час-полтора всё заведение, чтобы пообедать в одиночестве или провести встречу. Матвей подошёл к директору и попросил разрешения сесть. Анатолий Эдуардович жестом пригласил оперативника присоединиться к обеду.

Молоденькая официантка, явно студентка, которой повезло устроиться в респектабельный ресторан на подработку, спросила молодого человека, что он желает. Матвей заказал чашку кофе и стакан воды.

— Вы не голодны? — заботливо спросил Раскалов, черпая борщ серебряной ложкой.

— Нет, благодарю, — старался держаться спокойно Матвей.

— А зря. Сейчас время обеда. И вам, как молодому оперативнику, просто необходимо поддерживать себя в тонусе. — Он ещё раз зачерпнул борщ. — Я хотел поблагодарить вас, Матвей. Вы прекрасно справились в К10-11.

— Спасибо, Анатолий Эдуардович. Выполнял свою работу.

— Именно, — от радости он поднял ложку вверх, и капли борща попали на скатерть соседнего столика. — Как же приятно видеть, что среди молодых сотрудников есть преданные работе люди. А не то что идеалисты, вроде этого… как его? Сапрыкина.

Оперативник внешне проигнорировал пренебрежительное отношение директора к подчинённому.

— Матвей, у меня к вам будет персональное поручение. Скажу честно: прежде чем обратиться к вам, я навёл о вас справки. Попросил дать рекомендацию Кашалотова, Митрошина, даже Николаева.

— Рустема Гурьевича?

— Его самого. Кто, как не ректор академии СКАР, даст верную информацию о наших студентах? У вас потрясающий послужной список. Вы — лучший выпускник академии, выполнили несколько блестящих заданий средней сложности и два — повышенной. Пусть и с небольшими оговорками. Вы — человек, которому дирекция и правление службы может довериться. По крайней мере, мы хотим в это верить.

— Спасибо за тёплые слова. Чем я могу быть полезен, Анатолий Эдуардович?

— Дело конфиденциальное, Матвей. В нескольких дружественных объектах периодически возникают ситуации, требующие нашего немедленного вмешательства. Как вы думаете, молодой человек, со сколькими объектами мы сотрудничаем?

Оперативник выдержал паузу.

— Не отвечайте. Всех всё равно не сосчитать. А если учитывать постоянное деление мультивселенной… В общем, много. На протяжении тридцати лет мы аккуратно налаживаем контакты. Наши разведчики работают в местах, которые невозможно представить, и только два процента объектов подходят нам в плане сотрудничества. Два процента, Матвей! Мы крайне дорожим этими двумя процентами.

— Он сделал глоток воды и продолжил: — Один из объектов весьма спорен. Немногие в организации понимают, насколько он важен для нас, и требуют закрыть с ним границы, прекратить длительные торговые отношения. Я, конечно же, говорю о шестнадцатой классификации. Объект К16-41. Вы знаете его, верно?

— Конечно, — Матвей неодобрительно отвёл глаза и уставился на пустой, кристально чистый стакан. — Не могу сказать, что я фанат этого места.

— Я понимаю, понимаю, дорогой мой, — голос Раскалова звучал спокойно и уважительно, — но тем не менее работа есть работа. Один из, скажем так, приближённых к местному правлению аналога нашей службы стал слишком опасен для нас. Герман Хаас. Их контора занимается тем же, что и мы, долгое время наши рабочие отношения можно было назвать эффективными. Однако не так давно они подняли стоимость на свои товары в два с половиной раза. Последние несколько сделок оказались под угрозой срыва из-за халатности этого человека. Халатность, как мы с вами понимаем, — это предлог. По моим данным, чёртов змей планирует избавиться от директора их службы и навсегда расторгнуть отношения с нашим объектом.

— Зачем ему это? — спросил Матвей. — Товарооборот между нашими службами — внушительный источник дохода.

— Идеология, дорогой Матвей. Мы долго решали, торговать ли с объектом, где правит рейх. Историческая память и боль плотно засели в нескольких поколениях. Мой отец — фронтовик. Мне, как и многим в нашем объекте, сложно представить их обыденность реальностью. Для нас это — страх перед произошедшим, сущий кошмар. В К16-41 — ровно такая же ситуация. Мы не принимаем их реалий, они