Портальеро. Круг четвертый - Юрий Артемьев

я попросил довести куда скажут. Я, как обычно, щедро расплатился с Сашей-таксистом, и договорился, что он приедет к нам, через день, двадцать пятого. Но если у него не получится, то обязательно приедет к нам двадцать седьмого. «Обязательно!» — повторил я, вручая водителю очередной аванс. Он пообещал, что и двадцать пятого, и двадцать седьмого «будет, как штык». Ну, ещё бы… Он на мне и план делает и денег зарабатывает, как минимум втрое. Да и время у него после нас остаётся, чтобы ещё прихватить кое-каких деньжат. Ведь деньги периодически растут вдоль дороги с поднятой рукой. Такси в это время — транспорт вполне доступный, на такой уж и дорогой, но вполне себе прибыльный, особенно для таких проныр, как наш Саша-таксист.

Ребята поехали дальше в сторону Гжели, а мы, прогуливаясь пошли в направлении дачи.

* * *

— Ну и откуда ты взял эту влюблённую парочку? — ехидно спросила у меня Ира, когда машина скрылась из виду.

— Да, так… Ехал на электричке, стоял в тамбуре. А к этим двоим гопники докопались…

— Ты их убил? — спокойно поинтересовался Олег.

— Не знаю даже. Двоих вырубил. Может живы, может нет. Гарантии не дам. А третьего Лёшка нокаутировал.

— Этот худенький мальчик? — иронично высказала своё мнение Ирина.

— Этот худенький мальчик — кандидат в мастера спорта по боксу в лёгком весе.

— Ну и зачем ты тогда опять в драку влезал? Он бы и без тебя справился.

— А откуда я знал, что он боксёр. Стоял с девушкой. С виду и правда дохляк. Откуда же я знал, что он и сам такой способный. Ну а раздумывать было некуда. Хулиганы стали руки распускать, девочку обидели…

— Ну а ты, как всегда, защитник всех слабых и угнетённых.

— Уж, кто бы говорил. Сама то ты кто? Гроза сексуальных маньяков…

Ира так на меня посмотрела, что я понял: «Зря я ей об этом напомнил».

Хорошо ещё, что Олег особо не прислушивался к нашей беседе. Он, вообще, искренне и всей душой наслаждался этой тихой спокойной жизнью в таком тихом и спокойном семьдесят втором году двадцатого века. Ему и в городе нравилось, и вот в этом дачном посёлке.

Я почему-то вдруг задумался на совершенно левую тему, которая не имела отношения ни к сегодняшнему инциденту, ни к предстоящей мне в субботу операции по спасению сестры Андрея.

Вот, глядя на Олега, что можно сказать? Серьёзный парень, офицер, ну а то, что он там Великий князь, с виду и не скажешь. Но всё же в некоторых его поступках и действиях проступает, да что там проступает… прямо сквозит врождённое благородство. И на вид ему лет двадцать пять. Хотя можно принять и за тридцатилетнего, который просто моложаво выглядит. Есть такие люди, что почти до самой старости выглядят молодо и свежо.

А вот Андрей, ещё недавно бывший младшим лейтенантом милиции, выглядел старше своих лет. И даже вернувшись в своё восемнадцатилетнее тело, всё равно выглядел более серьёзно, чем его ровесники из двадцать первого века. Там молодёжь и до тридцати лет выглядели, как мальчики и девочки. В советские времена тридцатилетний мужчина чаще всего уже имел семью, одного или пару детей, серьёзную работу и именовался по имени отчеству. В будущем, редкий тридцатилетний гражданин обзавёлся семьёй. Стало модно сперва строить карьеру, копить на квартиру, да и просто гулять и тусоваться с такими же оболтусами по ночным клубам.

И вот я не знаю, что лучше… Быть взрослым уже после двадцати лет, или сохранять легкомысленную инфантильность и лёгкость до сорока, а то и до более позднего возраста.

* * *

Мои сумбурные мысли были безжалостно прерваны, когда мы уже проходили мимо деревенских домов. Дачные строения находились чуть дальше, и чтобы к ним попасть, необходимо было сперва пройти через деревеньку. Раньше я этого даже не замечал, проезжая туда-сюда на такси. А сейчас…

Раздался громкий, прямо надрывный собачий лай, а после, из распахнутой калитки выскочил здоровенный Кабысдох, волоча за собою оборванную цепь.

Нет. Я не против того, что для охраны своего имущества, рачительные хозяева заводят себе больших, а порою и очень больших псов. Это личное дело каждого. Если есть чем кормить, и умеешь воспитывать собак, то почему бы и нет. Но, когда твоё «чудовище» вырывается на улицу… Кого или чего он там охраняет?

Мыслей в голове было ещё полным-полно, но думать их мне уже было некогда. Громадными скачками к нам приближался явно старший брат собачки Баскервилей. Из оскаленной пасти текла слюна… Намерения этой тварины бы ли явно не дружеские. Я и сам по натуре не пацифист, но проявлять такую агрессию к тем, кто просто проходит мимо тебя — это уже моветон.

Чисто машинально я выставил вперёд обе руки, мысленно пожалев, что нет с собой ни перцового баллончика от собак, ни стреляющего электрошокера. Как он там называется? Тизер что ли…

Додумать я уже ничего не успевал. За секунду, а может за доли секунды до того, как громадные острые клыки могли бы вонзиться в моё тело, с моих ладоней слетели синеватые разряды маленьких молний, вонзившись прямо в раззявленную пасть Кабысдоха. Пёс словно налетел на невидимую преграду, свалился на землю и забился в судорогах. А потом и вовсе затих, вывалив и пасти наружу длинный язык.

Нет. Я вовсе не живодёр. Но всегда на моих весах справедливости, жизнь и здоровье человека перевешивала жизнь какого-то ни было другого живого существа, вне зависимости от его симпатичности и ми-ми-мишности. Так что будь ты медвежонок или коала с пандой вместе взятые, грохну и не задумаюсь, если почувствую, что они вот-вот нападут на человека. Пусть сидят в клетках и жрут свой бамбук с эвкалиптом, а вне клетки — это хищник и угроза для человека. То же касается и всех остальных. Волков, койотов, лис и песцов. Ну и собак, конечно. Вне зависимости от того, бродячая эта собака, или чья-то собственность.

Тут же я поймал себя на том, что рассматриваю свои ладони, и не нахожу на них никаких следов от того, что из них только-только срывались смертоносные электроразряды. Я что теперь, как тот Зевс-громовержец, могу хреначить молниями направо и налево? Ну ни фига ж себе… Охренительно! Я снова простёр ладони над поверженной собачьей тушкой и попытался запустить молнию, но ни хрена из этого не получилось.

Печалька… Выходит, что не всё так просто в том