Железный лев. Том 2. Юношество - Михаил Алексеевич Ланцов

того момента нет-нет, да и поглядывали удивительно кровожадно. Самому же Роберту Паттерсону невольно в голову лезли всякие жуткие вещи, которые в этих краях когда-то творили ацтеки. Он поглядывал на этих «набожных католиков» и представлял их себе разрисованными, не находя каких-то значимых отличий с видимыми им гравюрами. А заняв этот пост, он успел познакомиться с кое-какими старыми книгами…

Незаметно пробежало две недели с начала осады.

Мрачных.

Полных нарастающего отчаяния…

— Сэр, — с радостной улыбкой, забежал офицер. — Скотт идет! Генерал Скотт со своей дивизией!

— Наконец-то! — воскликнул генерал и поспешил на самый подходящую для наблюдения позицию. Рассчитывая на то, что опытная и закаленная в боях дивизия Уинфилда Скотта сбросит в море этих ненавистных русских.

Наконец, добрые двадцать минут спустя генерал Паттерсон сумел забраться на подходящую колокольню. И, отдышавшись, прильнул к подзорной трубе, пытаясь разглядеть происходящие события.

Очень вовремя.

Генерал Скотт как раз завершил накапливание с построением и повел своих людей в атаку. Максимально скорую, рассчитывая на то, чтобы застать врасплох русских. Те блокировали город, но не имели достаточного количества войск для полноценной осады. Поэтому обнесли город небольшим земляным валом со рвом, этаким палисадом, держа основные свои силы в кулаке — в главном лагере у моря.

Вот туда Скотт и собирался ударить, пользуясь тем обстоятельством, что при его появлении никто не поднял шума. А палисад же был достаточно высок, чтобы не приметить с земли подходящие силы.

Паттерсону же с колокольни было видно — в лагере активное движение. Да и разъезды русских, которых всегда хватало, куда-то делись. То есть, они отошли загодя… возможно, даже заранее, еще до появления американских солдат. Видимо, заприметили вовремя…

Роберт то и дело переводил взгляд с лагеря русских на дивизию Скотта, которая огибала город вдоль этого палисада из вала со рвом.

Развернуто.

В боевом порядке.

И она явно не успевала… совсем…

Вон как выстроилась русская пехота. Хорошо. Красиво. Словно по линейке. Паттерсон такое видел только в училище, когда будущим офицерам давали строевую подготовку. А тут обычная, линейная пехота.

Еще минута.

И русские успели выкатить на подходящие огневые позиции свои орудия. Паттерсон опознал их как гаубицы… какие-то. А отряд их всадников удалился из лагеря, скрывшись за деревьями.

Всадников.

Да-да.

Местные помещики в знак признательности за разгром американской эскадры выдали им лошадей. И теперь несколько сотен кавалеристов противника ускакали куда-то. Совершенно очевидно не просто так. Самым очевидным для Роберта являлся обходной маневр для удара в тыл. Хотя численность отряда смущала — маловато…

Минута.

Пять.

И вот дивизия генерал-майора Скотта вышла из-за изгиба вала, представ перед полностью изготовившимися к бою русскими.

Некоторая заминка.

Уинфилд Скотт явно колебался, так как его ставка на внезапность провалилась. Он судил по американской или испанской армиям. С другими-то не знаком. Ни одна, ни другая бы просто не успела изготовиться к бою так быстро. А тут… Он бы по-другому поступил, если бы знал, что они такие быстрые. Та же «летучая артиллерия», то есть, конная, у него имелась под рукой. И он бы попробовал повторить свой успех при Пало-Альто и Серро-Гордо. Но сейчас явно ничего не получалось. Он слишком спешил, мысля упредить развертывание противника…

И словно ставя точку в его сомнениях, ударили эти русские гаубицы, то есть «единороги». Полупудовые. Всадив дальнюю картечь в изрядно «помявшиеся» из-за быстрого марша ряды американской пехоты. Благо, что дистанция выглядела подходящей.

— В атаку! — заорал генерал, понимая, что отступление или промедление сейчас, означает разгром.

И американские солдаты двинулись вперед.

Русская пехота спокойно стояла и ждала, пока те приближались, а их полупудовые гаубицы кидают во врага картечь, выкашивая людей целыми толпами.

Наконец, войска сблизились шагов на двести — двести пятьдесят.

И тут же прозвучал залп со стороны русской пехоты.

Во весь фронт.

Слитный.

Далеко. Очень далеко. Однако жахнули и, что удивительно, неслабо прилетело[1].

Перезарядка.

И новый залп.

И еще…

Где-то на отметке в сто — сто двадцать шагов дивизия Скотта невольно замерла. Не для того, чтобы ответить. Нет. Она просто оказалась оглушена потерями. Из-за чего ее наступление остановилось, а люди заволновались, норовя сорваться в бегство.

Русская же пехота примкнула штыки. И пошла вперед.

Раздались выстрелы.

От американцев.

Беспорядочные.

Потом малые залпы — малыми группами.

Стали отделяться бойцы, которые, бросая оружие, пытались убежать. Волонтеры, в основном. Но это пресекалось небольшим отрядом кавалерии в тылу. Вон — рассеялись с саблями наголо и просто вырубали бегущих по приказу генерал-майора Скотта.

Пехота это видела.

Головы то и дело крутились, оглядываясь назад.

И только эта решительная мера сдерживала восемь полков американской армии[2] и примкнувших к ним волонтеров от позорного бегства.

Минута.

И залп. Уже русский. Слитный. Шагов с двадцати. А потом они ринулись бегом в штыковую атаку, огласив округ громовым криком:

— УР-А-А-А-А…

Роберт Паттерсон нервно вздрогнул.

Дивизия Скотта не устояла.

Развернулась и стихийной лавой ринулась бежать. Вся.

А из-за пригорка с какими-то странными звуками вылетели те всадники русских, что раннее удалились из лагеря. Да не одни, а с довольно приличным отрядом местных ополченцев. Конных.

Никакой стрельбы, какую завязывают обычно кавалеристы в этих краях. Никто из русских даже пистолета или карабина не коснулся. Просто с пиками наперевес как вылетели, так и ударили, метя в конный отряд. А потом, выхватив клинки, начали рубить.

Мексиканцы воевали по-своему, но это было неважно.

Этот отряд русских всадников в странных длиннополых мундирах и меховых шапках и сам неплохо справлялся…

Паттерсон нервно дернул подбородком и сложил подзорную трубу.

Только что на его глазах Уинфилд Скотт оказался зарублен… просто походя. Он даже не сумел ничего предпринять. Не привык он к такому бою, а эти, пришлые, явно таким и жили.

— Сэр? — мрачно спросил офицер.

— Я не собираюсь наблюдать за избиением.

— Мы можем совершить вылазку.

— Время для нее упущено.

— Мы еще можем спасти…

— КОГО⁈ Кого мы можем спасти⁈ Вы разве не видите, что ТАМ происходит? — указал он рукой на поле, где шла битва. Точнее, уже бойня.

После чего Роберт Паттерсон медленно и как-то понуро отправился к себе. Войск, способных деблокировать Веракрус, более не имелось. Дивизия Скотта представляла собой самую боеспособную часть армии. Сильно потрепанную кампанией 1846 года.

Один год войны унес многих.

Где-то убитыми, где-то дезертировавшими. Из-за чего правительство США не только вело активную вербовку