Ариадна из чугуна и стали - Виолетта Орлова

представлялось не менее унылым; маленькие каморки отделялись друг от друга лишь тонкими перегородками, внутри каждой располагались небольшая койка, рассчитанная на двоих, и толстобрюхая печка. Окна закрывались чугунными решетками.

– Жду вас через час на главной заводской площади напротив промывной, – с прежней живостью воскликнул мэр и был таков.

Когда Элли уже готова была вслед за Анкелем пройти в свою комнату, отчаянно напоминавшую тюремную камеру, то почувствовала на плече холодное прикосновение, точно ей на спину водрузили камень.

– Поговорим?

Фраза, словно леденящее дуновение из вагона-рефрижератора, или, может, просто нервы шалят?

– Да… Хорошо, – неуверенно протянула Элли.

– А мы пока с Анкелем разберем наши саквояжи, – бодро воскликнула Грета, хотя никакими чемоданами они и вовсе не располагали.

Элли с Грейс вышли на улицу; почти сразу же их обдало известняковым ветром. Где-то недалеко от них шумно работала дрель, заглушая прочие звуки. Сквозь свинцово-серые тучи осторожно пробивался ржавый луч заката: на его мрачном фоне величаво вырисовывались очертания высоких труб, беспорядочно плевавшихся черным. Дымные облака, поднимаясь к небу, создавали уродливые образы не то зверей, не то птиц. Зловещее местечко.

Грейс по-мужски присела на беспорядочную груду кирпичей; надо отдать ей должное, даже на таком невзыскательном ложе госпожа следователь умудрялась выглядеть царственной особой.

– Элли, детка, я хотела поговорить с тобой по душам, – проникновенным голосом начала она, в то время как инспекторские глаза липко ощупывали Элли со всех сторон. – Ты не ладишь с Анкелем?

Элли нахмурилась. И что им всем так сдался этот несчастный невротик?

– Просто я заметила, что начиная с какого-то момента ты стала его сторониться, будто чумного, я права?

Грейс произносила слова немного с нажимом; впрочем, так иногда разговаривают родители с непослушными детьми.

– Я не знаю…

– Элли, ты можешь быть со мной откровенна. Я подумала, что твое охлаждение по отношению к Анкелю связано с тем… Что он сделал. Расскажи мне правду, мы ведь все-таки близкие люди.

Элли вздрогнула и подняла глаза. Ей стало неуютно находиться в зрительном плену стальной женщины напротив, которая являлась ее (подумать только!) мачехой.

Равномерный скрип сверления железа проникал в мозг и мешал сосредоточиться.

– А что такого сделал Анкель? – тихо спросила Элли, подивившись тому, как жалко прозвучал голос.

– Не юли, дорогая. Мы с тобой обе знаем, что ты обо всем догадалась. Иначе ты не сторонилась бы его так… Но я уверяю тебя, наш славный мальчик мало понимал и, уж конечно, думал, что действует во благо. Знаю, ты, верно, тоскуешь по лучшей подруге, однако смерть Мэрри все же была оправдана. Ты же не будешь печалиться о гибели комара, который не успел напиться твоей крови? Как только я догадалась, что ты подозреваешь Анкеля, я решила сама тебе обо всем рассказать. Прости, что не сделала этого раньше, наверное, не такая уж и хорошая из меня мать. Но я действительно старалась, Элли.

– Ты мне не мать! – с чувством внутренней гадливости воскликнула Элли.

– По крови – нет. Однако я люблю тебя, детка, ничуть не меньше Греты, – Грейс выглядела искренне, в конце ее голос даже нервно прервался, что говорило о неподдельном волнении. Это весьма подкупало, ибо до сего момента Элли вообще сомневалась, что железная дама способна испытывать какие-либо чувства.

– Анкель убил Мэрри? – взволнованно спросила Элли, отважно посмотрев Грейс прямо в глаза. Мачеха отрицательно качнула головой.

– Не совсем. Я расскажу тебе, как все было. Может, в этом случае ты поймешь, что нет смысла на него дуться. Помнишь, я работала сестрой милосердия? Какое-то время я помогала клиентам из клиники Нифльхейм восстанавливаться после операций. Тогда еще не знали о побочных эффектах… Мы полагали, будто нашли верный способ сделать людей счастливыми: навсегда забрать их страдания. Но, как оказалось, внутренние мытарства являются неотъемлемой частью человека, причем очень важной, ведь без них он превращается в каверну. Сами того не желая, мы создали новую болезнь: но ведь так всегда бывает, не правда ли? Вмешательство человека в естественный ход вещей чаще всего заканчивается печально. Время разделилось на «до» и «после». Теперь, стало быть, нужно искать противоядие. Больница Нифльхейм – оплот самых передовых знаний, переформатировалась на поиск вакцины. Многие стали добиваться хороших результатов, однако кому-то стало невыгодно разрабатывать лекарство. Думаю, власти метрополии захотели под предлогом болезни избавить мир от перенаселения людей, но что-то вышло из-под их контроля. Каверны стали постепенно захватывать все пространство вокруг, кроме Олам Хаба.

– Почему этот город так защищен? – не сдержала вопроса Элли. Грейс пожала плечами, а зрачки в ее металлических глазах сузились, напоминая две ртутные капли.

– Там не было клиник, возможно, причина кроется в этом, – тягуче отозвалась она. – Так или иначе, по собственному желанию каверны туда не заходят.

Грейс как-то странно выделила «по собственному желанию», словно намекая Элли на двойное дно в этой фразе. Затем продолжила:

– «Милосердный» глава метрополии, очевидно, решил, что есть те, кому надлежит спастись, а есть другие – кому предначертано умереть. Так появился Великий стальной тракт – единственная дорога, которая вела в город спасения. Только вот далеко не все получили разрешение жить в Олам Хаба: «острова», отделенные от Кот де сталь, остались по ту сторону от убежища. Как думаешь, справедливо ли это? Между тем разве, например, здесь, не живут такие же люди, которые не хотят умирать? Разве справедливо делить мир на тех, кто достоин спасения, и на тех, кто лишен этого права? Халязиуму повезло: когда-то у нас располагался филиал клиники Нифльхейм, с которым я в свое время долго сотрудничала. Как только угроза от каверн сделалась очевидной, местные ученые занялись изготовлением вакцин. В отличие от лицемерной метрополии, которая хочет спасти лишь меньшинство, мы планируем сделать вакцину доступной для каждого. Но, к сожалению, для изготовления подобного лекарства нам нужны сильные сурьины – еще один побочный продукт операции.

– Что вы с ними делаете? – невольно вырвалось у Элли. Завороженная, она внимательно слушала рассказ Грейс, не пропуская ни слова.

– Ставим опыты в основном, – миролюбиво ответила мачеха, пристально взглянув на нее. Казалось, она хочет таким образом выяснить ее истинное отношение к Кею.

– Послушай, детка. Нам нужна вакцина, но, к сожалению, ее разработка требует жертв. Нельзя создать идеальное лекарство, при этом никем не пожертвовав.

– Звучит ужасно!

– Но это правда. К счастью, мы уже близки к разгадке. Осталось только понять механизм, благодаря которому сурьин получает свою силу. В этом смысле нам нужен Кей: его способности сильно проявились в момент гибели матери, причем способности в своем роде уникальные. Изучив на его примере природу сурьинов, мы