Блич. Меч - это я - Navuhodonosr

могла обеспечить. В бою он долгое время производил больше реацу, чем обычно, но сейчас Иссида уже не в состоянии поддерживать этот повышенный темп. А использовать рейрёку для усиления он либо не умеет, либо не хочет. Скорее всего, первое: это довольно большое дело — жертвовать постоянной силой своей души, такие техники не каждому первому доступны, и их неспроста называют запретными.

Всего этого можно было бы избежать, если бы он объединился с Рукией и они прикрывали друг друга, пока меня не было, но… мы же слишком гордые для этого. Мы лучше повторим сценарий смерти Соукена, чем примем помощь от шинигами в бою.

К слову говоря, я всё это время поддерживал свой стандартный темп выделения реацу — этого вполне хватало на поддержание постоянного подчинения воздуха и редкие использования Гецуги. Что наглядно показывает, какая огромная пропасть в силе существует между нами двумя.

— Что это за взгляд? — нахмурился Урью, а затем, не дав мне ответить, что это был взгляд разочарования и презрения, продолжил болтать: — И я не помню, чтобы просил о твоей помощи. Не мешайся. Каждый из нас сам по себе!

М-да, шутки шутками, но, может, мне правда стоило оставить Люстру в живых и отдать ей этого придурка?..

Глава 38 — Падение Голиафа

Я не знаю. Это настолько тупо, что у меня даже руки опускаются что-то объяснять этому придурку.

— Как хочешь, — спокойно отвечаю. — От тебя всё равно почти нет толку.

Хер с ним — если он не хочет думать своей головой, то почему я вообще пытаюсь что-то ему объяснить? Не помню, чтобы подписывался быть кому-то нянькой.

Нет, если он будет подыхать, я его, конечно, спасу, но пока…

Не став дожидаться, когда Иссида придумает ответ, я просто разворачиваюсь и принимаюсь за истребление пустых, больше не обращая внимания на бредни последнего квинси.

Поначалу это было довольно легко. Обычные низшие, сколько бы их ни было, не могли представлять для меня никакой угрозы. На самом деле, теперь, когда они стянулись в одну кучу, мне, наоборот, стало проще с этим работать. Не нужно беспокоиться о том, что кто-то из мирных попадёт под раздачу, и можно разгуляться вволю, вдохновляя своим примером слабых союзников. Размахнись рука, раззудись плечо, как говаривали на моей старой родине.

И это возымело эффект. Разобравшаяся со своим парком ледяных скульптур Рукия вскоре присоединилась ко мне. Теперь она всё время старалась держаться поближе и, очевидно, изменила своё мнение о невозможности выиграть этот бой в целом и моей силе в частности. Иссида тоже сражался, стараясь не отставать, при этом оставаясь как бы чуть в стороне, но и не слишком далеко. Вроде как он и не со мной, но при этом пользуется преимуществом пространства, которое я освобождаю от пустых. Неужели думает, что его маленькая хитрость не заметна со стороны? Впрочем, пусть — отрадно видеть, что в его голове всё-таки присутствуют зачатки здравого смысла.

Спустя несколько минут подтянулись и остальные. Тацки, Чад и Орихиме. Конечно же, они не могли не последовать за мной, зная, что я собираюсь продолжать сражение с монстрами.

Чад потихоньку осваивал «Руку Гиганта», раскидывая попадающихся ему пустых, а Орихиме сконцентрировалась на защите товарищей, так как её единственный атакующий фиксик был ранен в первом бою. И они неплохо справлялись сообща.

Но лучше всех была, несомненно, Арисава. Она снова проявила эти свои небольшие рожки, выглядывающие из причёски, и хвост, делающие её похожей на дракона. Эдакую полукровку откуда-нибудь из фэнтези-книг. Интересно, как называется её способность? Орихиме и Чад, к примеру, говоря о своих новых силах, сразу же использовали их имена — полагаю, это работает так же, как у шинигами: пока не узнаешь имя, не сможешь пользоваться. Хотя Тацки вообще ничего не рассказывала… Зато она точно не уступает остальным в силе и очевидно превосходит в навыках. Пожалуй, из всех она уже была третьей по эффективности после меня и Иссиды — и это в первый час после обретения силы. Впечатляет.

С помощью подоспевшей троицы мы довольно быстро зачистили большую часть низших пустых, что позволило всем слегка расслабиться.

— Какого чёрта ты бросил нас там?! — сразу же предъявила Тацки, стоило нам оказаться рядом. — Не пытайся взвалить всё на себя одного, идиот!

М-да… она вроде как беспокоилась за меня и проявила так заботу, но разве обязательно было называть меня идиотом?

— Что такое? — с усмешкой отвечаю я. — Ты хотела, чтобы я нёс тебя сюда на руках?

— Что?! Я не… — опешила Арисава. — Я не это имела в виду!

— Иссида-кун, у тебя кровь, — Орихиме тем временем поймала последнего квинси. — Позволь, я вылечу твои раны.

— В этом нет необходимости, — тут же отказался тот, демонстративно натягивая очередную стрелу. — И времени тоже.

Но его контроль и самообладание дали сбой. Стрела сорвалась, выстрел получился смазанным и лишь ранил пустого, а сам Иссида скорчился то ли от боли, то ли от недовольства собой. У меня такое ощущение, что он сделал это специально — дескать, слишком гордый, чтобы признать свою слабость, но при этом строит из себя мученика.

Орихиме же просто переглянулась взглядами с Ясуторой, и тот понял её без слов — шагнул к Иссиде, бросил короткое «прости», сграбастал его в медвежьи объятья и силой уложил на землю.

— Эй! Что вы делаете?! — завопил Урью. — Отпустите, я…

— Лучше заткнись! — вдруг переключила свой гнев на него Тацки, отвернувшись от меня. — Это ведь ты заварил эту кашу? — ответа не последовало, но и отрицать Урью не стал. — Ты и так навлёк на весь город опасность, лучше не беси меня ещё больше и дай Иноуэ вылечить тебя!

Это подействовало, и Иссида перестал спорить и брыкаться. Орихиме быстро и уверенно скастовала своё заклинание, и, точно как Тацки недавно, Урью мгновенно восстановил здоровье и потраченные силы. Поразительно, но сама Химе не выглядела особо уставшей после этого, хотя её реацу меньше, чем у Иссиды. Но тут нюанс в том, что она не передаёт ему свою реацу, а помогает его собственной душе вернуться в изначальное состояние, чтобы та снова могла генерировать духовную энергию.

К слову о реацу — инородное духовное напряжение никуда не делось и всё это время продолжало неуклонно расти, пока, наконец, это не случилось. В ушах у меня раздался оглушительный треск, как будто небо и правда было огромным куском ткани, вроде ковра, безжалостно разорванным руками гиганта — Меноса Гранде.

И это было весьма точное сравнение —