Блич. Меч - это я - Navuhodonosr

Глава 39 — Ещё не конец

— Осторожнее, — говорю я остальным, — эти парни сильнее гиллианов. Не лезьте на рожон.

— Сильнее гиллианов? — нахмурилась Рукия, как будто была не в состоянии почувствовать это сама. — Неужели это… адьюкасы?

Да, да, их ты тоже видела только в книжках… Открытий дивных полный день.

Долго гадать о силе новых соперников мне не пришлось. Увидев, что их ручные великаны оказались не слишком эффективны, они не стали долго думать и решили прощупать меня уже самостоятельно.

Самый мелкий из них — с маской, напоминавшей то ли конский череп, то ли китайский шлем — рванулся ко мне. Уши резанул непривычный ещё звук сонидо, после чего здоровенная, больше трёх метров ростом, тварь оказалась прямо рядом со мной. Да, не такие уж они и маленькие, просто на фоне гиллианов трудно было сделать объективную оценку.

Быстрый. Я не успел осознать, что происходит, и прикрылся клинком на голом инстинкте. Говорят, у людей их — инстинктов — нет… Что ж, тогда я, видимо, не человек, так как у меня однозначно есть это оторванное от сознательного мышления чувство боя. Без него я, не готовый к скорости сонидо, пропустил бы первый же удар. Костяная броня на голени пустого столкнулась с лезвием Зангецу и… с честью выдержала это столкновение. Но мне некогда было об этом думать — первым же ударом меня отбросило на несколько метров назад, а ублюдок уже исчезал в новом сонидо. Он почти что телепортируется из моего поля зрения.

Не зная, откуда ожидать удара, мне остаётся положиться на смутное предчувствие беды.

Воздух послушно толкает меня вперёд и в сторону. Успел?

Вспышка боли в боку говорит мне, что нет.

Снова звук сонидо. Да твою ж мать!

«Слева!» — зло и надрывно кричит Зангецу в моей голове.

Пытается атаковать из слепой зоны? Ну уж нет!

Доверившись мечу, снова блокирую бронированную лапу пустого, но в этот раз помогаю себе фулбрингом. Свет подчинения позволяет мне устоять на месте, после чего тут же следует очередное сонидо. Я просто не успеваю контратаковать.

«Справа!»

Да чтоб тебя!

Зангецу вопит от ярости, требуя дать ему больше силы, разорвать противника в клочья, но… я не могу. Я и так еле поспеваю за ним. За ними обоими — я… я обуза для собственного меча.

Не знаю, сколько это продолжалось. Я просто пытался изо всех сил защитить свою шкуру, но раз за разом пропускал всё новые и новые удары, каждый из которых мог легко стать последним. Я практически ни о чём не думал и не чувствовал боли (на это просто не было времени), полностью перейдя в какой-то инстинктивный режим боя.

Кажется, я потерял глаз — поле зрения сузилось раза в полтора, но я даже не могу понять, залило ли мне глаз кровью или я действительно его лишился. В любом случае, я больше полагаюсь на чувство реацу, нежели на зрение. И подсказки Зангецу, конечно же: то, что я всё ещё жив, — в значительной мере его заслуга.

Но всё это были лишь цветочки. Жирную точку в этом скоротечном столкновении поставило серо адьюкаса. Практически без подготовки — он просто в очередной раз телепортировался мне за спину и, пока я пытался блокировать атаку лезвием меча и активным подчинением, выстрелил в упор. Я понял это уже позже, когда осознал себя летящим прочь в зареве красного света.

Вот сейчас действительно больно. Кажется, я слышу шкварчание собственной плоти, запекающейся в свежих ранах. Или это просто воображение?

Что-то ударило меня в спину, но не сильно. По сравнению с сотрясающими все внутренностями атаками адьюкаса, это было что-то довольно мягкое. Кажется, дерево.

В ушах звенит и всё тело как будто плавится от жара, но мне удаётся остановить полёт. Свет подчинения стабилизирует меня в пространстве, защищает и отталкивает прочь вражескую реацу.

«Соберись! Он атакует! — снова кричит на меня Зангецу. — Сейчас!»

Руки действуют словно сами по себе.

В этот раз я не защищаюсь, но пытаюсь достать его сам — действую на опережение. Что-то жёсткое, но в то же время податливое касается лезвия Зангецу. Чужие ощущения — ненависть, голод и страх регресса — на мгновение врываются в моё сознание.

Получилось! У меня… нет, у нас получилось — мы достали его!

Но у этого успеха высокая цена — удар пустого также достигает цели, и, сложившись пополам от боли в животе, я снова осознаю себя летящим прочь, ломая спиной деревья и собирая камни.

«Быстрее! — требует от меня Зангецу, — добей его!»

Добить? Ты что, издеваешься? Да я сам сейчас сдохну…

— Геки! — вопреки собственным мыслям, я нахожу в себе силы бросить на лету заклятье.

А кровь из свежих ран становится для него дополнительным топливом.

Я не успеваю увидеть результат своих действий. Мир тускнеет. Я проваливаюсь куда-то в темноту. Сознание стремится покинуть меня. Я вот-вот исчезну, сил сопротивляться слабости и боли просто нет — последние остатки ушли на это чёртово заклинание. Но в самый последний момент, когда воля уже почти покинула меня, что-то злое, требовательное и яростное вспыхивает в моей душе. Незнакомая сила бьёт по мозгам, словно таран, не давая спастись в сладком беспамятстве. Этот тёмный огонь стремительно наполняет тело и душу, через боль и ярость возвращая силы, он требует разодрать глотки всем, кто стоит на моём пути.

С мучительным хрустом срастаются и встают на место сломанные кости, восстанавливаются органы, частично закрываются раны — я снова оказываюсь в реальном мире. Мире, где парочка затрещин адьюкаса едва не переломала меня всего, а единственное серо почти отправило на тот свет.

Опьяняющая ярость сходит так же внезапно, как и появилась.

Что… что это было? Реацу пустого? Мгновенная регенерация? А я смогу сделать так ещё несколько раз?

Ладно, на раздумья уже нет времени.

Остальные адьюкасы всё-таки тоже не стояли без дела. Иссида и Рукия при помощи стрел и Кидо кое-как отвлекали на себя здоровяка без задних лап — точнее, они у него были, но болтались в воздухе, мелкие и почти атрофированные. Арисава и Чад при поддержке Химе отбивались от другого адьюкаса с руками, превращающимися в оружие. Долго они не продержатся.

Главный же всё ещё оставался в стороне и оценивал поле боя, в основном следя именно за мной. Из всей четвёрки он единственный носил одежду — что-то вроде юбки ниже колен, — а на спине у него имелся костяной панцирь, из которого тянулся длинный костяной