Блич. Меч - это я - Navuhodonosr

покинули моё тело. Голова закружилась, мышцы налились тяжестью, мне хотелось сгорбиться, как древний дед, или вовсе упасть на землю без сил; опустошение — вот слово, которым я мог бы описать своё нынешнее состояние.

Вот, значит, какова цена крови. Да и то внезапное исцеление посреди боя вряд ли было бесплатным, если можно так выразиться. Моё тело попросту не было готово к использованию этой силы.

Закинув Зангецу за спину и тем самым отправив его обратно во внутренний мир, разворачиваюсь и бреду в сторону союзников. Чёрт, мне лень напрягаться даже для того, чтобы использовать свет подчинения.

— Что?.. — сквозь шум в голове донёсся до меня шокированный возглас Урью. — Кто эта женщина?

Он пялился в ту сторону, откуда прилетела духовная стрела, так, словно ожидал увидеть второе пришествие Христа. Но максимум, что он мог там разглядеть, это женский силуэт и развевающиеся на ветру огненные волосы, да и то лишь потому, что их подсвечивал духовный лук в её руках. Даже жутко немного, что она с такого расстояния стреляла по цели, которая была совсем рядом со мной. Но мама была чрезвычайно талантливой лучницей. Как-никак она, ещё будучи старшеклассницей, сумела одолеть Белого, который был серьёзным противником даже для Ишшина.

А вот кого отлично можно было разглядеть, так это Урахару Киске, который уже успел спрятать Бенихиме обратно в трость и сейчас разглядывал разрыв в небе, придерживая одной рукой свою шляпку. Ещё чуть позади с огромной, обёрнутой бумагой с печатями трубой на плече возвышался его верный товарищ Тессай. Он также был увлечён рассматриванием гарганты. Оценивают фронт работы, полагаю — кому, как не им исправлять это безобразие?

А ведь, помимо повреждённого барьера между мирами, ещё и с парком что-то надо делать. На самом деле, половина парка в принципе перестала существовать. Если задуматься, таких массовых разрушений Каракура не испытывала даже в альтернативной версии событий… хотя я, наоборот, всё это время старался свести побочный ущерб к минимуму. Плюс не стоит забывать о вандализме пустых в других районах города.

Убедившись, что больше ничего не угрожает моей жизни, мама развеяла своё духовное оружие, отчего стала практически невидима как в визуальном, так и в духовном плане.

— Она уходит! — я уже был рядом, когда Иссида дёрнулся, явно собираясь броситься в погоню.

— А ну-ка… — но стоявшая рядом Арисава не позволила ему этого сделать, поймав парня за плечо. — Не так быстро.

— Что?.. У меня нет времени! Эта женщина — квинси, — возмутился Иссида, пытаясь вырваться, но куда там — Тацки держала его стальной хваткой. — Я должен…

— Ответить на пару вопросов, — хмуро перебила его девушка. — Это ведь из-за тебя всё это началось? — она махнула второй рукой в сторону разлома. — Твоя вина?

Наконец-то Урью прислушался к её словам. Подобравшись и натянув на рожу серьёзное выражение, он посмотрел прямо в глаза девушке.

— А что, если да? — с вызовом бросил он. — Что, если я скажу, что это правда я призвал сюда всех этих пустых?

Ой, дурак! Нет, я уважаю, что он не стал отнекиваться или даже оправдываться тем, что приманка сработала не так, как он рассчитывал, но… не стоило её провоцировать.

Как я и ожидал, буквально в следующую секунду четырёхглазый получил стремительный, совершенно без подготовки и замаха, хук в челюсть. Такими ударами Тацки неоднократно тушила свет парням на несколько лет старше, с которыми ввязывалась в драки на протяжении всего нашего детства. Иссида, к своей чести, хотя и поплыл, но не вырубился сразу.

— Тацки-чан, — ахнула шокированная Химе, не ожидавшая подобной агрессии от подруги.

Даже Чад растерялся, но всё же сделал шаг вперёд, видимо, собираясь разнять драчунов. Но остановился, поймав мой спокойный, но предупреждающий взгляд: «не лезь».

— Из-за тебя, придурка, — подойдя вплотную, угрожающе зарычала Тацки, — мою подругу чуть не сожрали монстры, а мне, — она задрала майку, показывая место ранения, где, правда, уже не было ничего, кроме засохшей крови, — пробили живот! И чёрт его знает, сколько ещё людей пострадало в городе!

— Никто не погиб, — вмешался вдруг Урахара, подходя к нашей компании, — хотя несколько человек проведут неделю в больнице из-за того, что их души подверглись слишком большой духовной нагрузке. Но ничего смертельного, они обязательно поправятся.

Последнее было сказано так, словно речь идёт о сущем пустяке.

— Так и есть. Я… я признаю, что это моя вина, — снова заговорил Урью со всё той же твёрдостью в голосе. — Я переоценил свои силы.

Тацки прямо-таки скривилась от отвращения, явно борясь с собой, чтобы не избить Иссиду до полусмерти. В итоге она ограничилась тем, что с силой оттолкнула его прочь от себя, словно он был ей противен.

— Вообще, это ведь ты продал ему эту приманку, не так ли? — решаю вмешаться, адресуя свой вопрос Урахаре.

— Действительно, — тут же признал тот. — Я продал Иссида-куну приманку для пустых. Стандартное оборудование. Шинигами иногда используют такие, когда испытывают трудности с нахождением минусов.* Никогда прежде не было задокументировано, чтобы приманка оказывала такой эффект…

Надо же… очередная неожиданная честность. Для тех, кто умеет думать, Урахара напрямую сказал, что в случившееся сегодня вмешался кто-то посторонний.

— А мы везучие, — нейтрально отозвался я.

— Тем не менее, — продолжил Урахара, — поскольку товар был приобретён в моём магазине, я считаю себя ответственным за произошедшее и прямо сейчас возьмусь за восстановление барьера, — а затем, слегка усмехнувшись, добавил: — Если вы не возражаете, конечно.

Собственно, пока Киске говорил, Тессай уже начал с невозмутимым видом разворачивать принесённое им оборудование.

— Отлично, — это я и хотел услышать. — Пойдём. Скоро тут будут полиция и городские службы. А я, если честно, хочу спать.

Последнее адресовалось Тацки, Химе и Чаду. Ребята переглянулись и не стали возражать.

Напоследок я встретился взглядом с Рукией, которая всё это время оставалась чуть в стороне, на удивление молчаливая, и не вмешивалась в наш разговор.

— Поговорим завтра, — пообещал я ей, на что девушка лишь молча кивнула.

На том и решили, оставив трёх шинигами разбираться с последствиями и договариваться между собой. Рукия ведь должна доложить обо всём случившемся своему начальству, но это не с руки никому из живущих в Каракуре. По-хорошему, мне бы самому об этом с ней поговорить, но всё, о чём я мог сейчас думать — так это о своей кровати.

Ну, ещё, наверное, неплохо бы принять душ…

На всём пути никто из нас так и не заговорил, пока не пришла пора расходиться. Да и там все обошлись короткими «пока» и «увидимся в школе». Добравшись до дома и обняв ждавших