Повелитель корней - Михаил Алексеевич Ланцов

Если мы согласимся, то через несколько поколений уже и не вспомним о том, кто мы и где наши корни. Также, как многие кельты и иные народы. Мы растворимся в империи, которая безгранично сильнее и больше.

— Но взамен мы получим много всего хорошего.

— Сейчас. Понимаешь? Сейчас. Потому что императору нужен я. А потом… Умрем мы с тобой. Может, наши дети. Наши секреты рано или поздно утекут. И мы окажемся никчемной окраиной, с которой в лучшем случае сосут ресурсы.

— Если только мы не сможем построить достаточно городов и дорог.

— Ты же был в Оливии. Он в несколько раз больше Берграда. Хотя она по меркам империи маленький городок. У нас просто нет людей для того, чтобы сделать то, что ты говоришь.

— И поэтому ты хочешь уехать, бросив нас?

— Я хочу на время вас покинуть. Демонстративно. Чтобы он вас хотя бы год-другой не трогал. Торговля по накатанной пусть идет. Вы строите то, что должно. Канал тот же до Двины, а потом и в бассейн Ра. Башни-крепости. Круглые дома родовые. Разбиваете и распахиваете поля. Каждый год для нас — дополнительная надежда.

— Потом ты вернешься, и император вновь возьмется за тебя.

— Придумаем что-то. Нам главное: держать расстояние и тянуть время.

— Но зачем?

— Чтобы или ишак сдох, или падишах. Помнишь, я недавно тебе эту историю рассказывал? Вот примерно так. В конце концов, может начать война или очередное восстание.

— Чтобы что?

— Чтобы мы набрали достаточно силы и нас нельзя было слишком легко подчинить и проглотить. А в идеале — вообще нельзя. Союзное государство — да, но не более.

— Ты сам-то в этой веришь?

— Я верю в нашу победу. И хочу ее добиться малой кровью.

— А если нет? Если ты вынудишь императора напасть на нас? Если к стенам Берграда подойдут легионы? Чем ты сможешь их остановить?

— Найдется.

— Но пилумы против воинов в лориках ламинатах да за скутумами почти бесполезны! Чем ты их станешь пробивать? Арба… как их там? Этими своими поделками?

— Арбалетами?

— Да. Ты ими хочешь перестрелять всех врагов? Они же медленные!

— Нет, не ими. — улыбнулся Берослав.

— А чем же?

— Есть кое-что. Ты главное, не забывай продолжать закупать горючую соль, серу, медь с оловом и свинец.

— Это как-то связано?

— Да. — подмигнул ему Берослав. — Особенно горючая соль. Ладно. Пока же пойдем еще раз повторим материалы по парусному вооружению. Ведь следующий корабль строить уже тебе…

[1] Конструкция деревянного корабля с несущим силовым набором был придуман в районе 7–8 века н.э. в Восточной Римской империи. Однако распространилась повсеместно в Средиземном море лишь к 15 веку.

[2] Пролив Дракона — так Берослав назвал пролив Дрейка, который, впрочем, местным был неизвестен. Однако мастер-корабел не стал даже переспрашивать, чтобы не выказать свою необразованность.

Часть 3

Глава 8

172, берзень (март), 21

— Выбивай! — скомандовал Берослав.

Работники синхронно ударили кувалдами. И… ничего. Корпус корабля лишь покачнулся, но так и не сдвинулся с места.

— Прекрасно… просто прекрасно…

— Небеса не хотят, чтобы он сходил в воду! — назидательным тоном произнес Вернидуб.

— При чем тут небеса? Кто-то пропустил мимо ушей мои слова о наклоне стапеля.

— О каком наклоне? — удивился седой ведун.

Берослав молча ударил себя по лицу растопыренной ладонью. Несильно, но вполне демонстративно.

Прошелся.

Осмотрел все.

И лишний раз чертыхнулся, поминая всякими противоестественными словами самого себя за то, что не проверил за «этими дикарями». Они делали в отдаваемых им распоряжениях ровно то, что понимали. Считая порой приличные фрагменты пустыми словами «для связки» или для красоты.

В этой же ситуации все оказалось банально до тошноты.

Он уже научил аборигенов пользоваться уровнем с пузырьком, изготовив их в небольшом количестве. Уже несколько лет как. Вот они и выровняли стапель по нему. Да так щепетильно, что подпорки, защищающие корабль от сползания в реку, не имели смысла.

Пришлось накидывать большую петлю из канатов, заводя ее за носовую оконечность. И лебедками стягивать конструкцию к реке. По чуть-чуть. Не Great Eastern[1], конечно. Но весь день промучились, пока «Дракон» не оказалась в воде. Поначалу-то Берослав хотел свой галеон «Арго» или «Ктулху». Но в первое вызывалось слишком острые и совсем ненужные ассоциации у местных, а второе никто, кроме него, не мог бы понять. Дракон же уже вполне бытовал в значении змея[2], частенько водного. Причем давно. С глубокой Античности.

— А ты упорен…

— Не только я. С каждым днем мне кажется все больше, что ты скорее препятствуешь моему отъезду, чем помогаешь.

— То, что ты задумал, смертельно опасно.

— Как будто у меня есть выбор?

— Ты же сам сказал, что у тебя есть секрет, который позволит остановить римские легионы.

— Есть. Но ты разве не понимаешь, что эта война ничем хорошим для нас не закончится? Ну остановлю я их. Может быть, даже разгромлю. Но как быть с торговлей? А уж будь уверен — на многие годы она для нас прекратится, если дойдет до войны.

— Переживем.

— Пока есть возможность вывернуться — надо пытаться это сделать. Тем более что каким бы могучим не было твое оружие, любая война — это цепочка случайностей. Ты всегда можешь проиграть.

— А можешь и выиграть.

— А мы выиграем? К Берграду придет один-два, может, даже три легиона. Я, быть может, им нанесу поражение и заставлю отступить. Но, ты представляешь, сколько живых к этому времени останется в округе? Легче нам станет от этой победы?

Вернидуб промолчал.

— Представил? Или думаешь, как лучше меня связать и сдать Марку Аврелию за вознаграждение? Сколько посулили-то? Хотя бы сотню либр золотом дадут?

— Глупости не говори!

— Почему глупости? Тебя ведь греет мысль о том, что мы все тут будем римлянами.

— Вот не надо про это начинать. Ты-то уже вон — гражданин. А мы?

— А я этого хотел? Моему отцу с три короба наплели и затащили в это гражданство, через усыновление. Ну и меня заодно втянули. Без моего ведома и участия. Сам бы я ни за что на это не пошел. Потому что нам намного выгоднее было бы числиться союзниками Рима. Как Боспору.

— Не слышал