Александр. Том 3 - Олеся Шеллина

свою подопечную, а то как-то неудобно получается. Я радею за нравственность, а мой секретарь очаровательную вдовушку в своих комнатах селит. Ну а мне нужно будет сейчас каким-то образом объяснить любимой женщине, почему мы должны будем спать раздельно и не испортить при этом отношения.

Глава 18

— Саша, вы слышали новость? — князь Голицын приветствовал вошедшего в столовую Краснова. — Хотя откуда, вы же не были вчера на вечере у принцессы де Тарант.

— И что за новости, Александр Николаевич? — спросил вошедший следом за Красновым Крюков. Он вчера тоже остался дома, имитируя бурную заботу о внезапно заболевшем друге. Потому что только внезапной болезнью Саша мог отговориться от настойчивых приглашений принцессы.

— О, присаживайтесь, омлет сегодня как никогда удался, — быстро заговорил Голицын. — Да, Саша, с вами всё в порядке? Ваша болезнь…

— Всё в полном порядке, — перебил его Краснов. — Небольшой насморк, но всё уже к ночи прошло, а крепкий сон вылечил меня окончательно. Так что за новости?

— Герцог Энгиенский собирается ехать в Бельфор, — заговорщицким голосом ответил Голицын.

— Зачем? — Краснов невольно нахмурился.

— Я не знаю подробностей, но поговаривают, что его высочество пребывал в последние пару дней в сильнейшем волнении. Опять-таки, по слухам, его возлюбленную похитили с целью выкупа, и он сейчас хочет мчаться к ней на выручку, — Голицын сел прямо и потянулся за кофе.

— Которую из его возлюбленных похитили? — Крюков, наоборот, подался вперёд, а Голицын внезапно замер, наморщил лоб, а потом развёл руками.

— Я не знаю, Леонид. Это на самом деле так странно. Уж не думаете же вы, что это как-то связано с теми слухами, которые распускает принцесса де Тарант о том, что герцога планируют похитить и казнить? — Голицын невольно нахмурился.

— Я никак не могу понять, чем нам будет грозить смерть одного из Бурбонов, — простонал Краснов, схватившись за голову.

Все эти интриги были выше его понимания. Так хорошо было быть простым военным офицером… Он выпрямился. Нет, не для того он поехал вопреки приказам старших офицеров сопровождать его величество в ту страшную ночь, когда скончался Павел Петрович. Он не просто декоративное украшение при императоре, как про него злословят злые языки.

— Это навсегда рассорит Наполеона с Бурбонами, — медленно произнёс Крюков, что-то просчитывая, нахмурившись.

— А ещё даст повод принцу Уэльскому создать новую коалицию против Франции, — сказал Голицын, кивнув своим мыслям. — И его величество Александр Павлович не сможет игнорировать это гнусное преступление.

— Допустим, его величеству сильно наплевать на этого герцога, которого он в глаза не видел, — пробормотал Краснов себе под нос и добавил мысленно: «Но зачем-то он меня сюда отправил?».

— Если всё так очевидно, зачем Наполеон идёт на это? — Крюков хмуро посмотрел на Краснова. — Он же должен понимать, чем всё может закончиться. Тем более что этот герцог только и делает, что балы устраивает да за юбками волочится.

— Говорят, что они соперники в любовных отношениях, — заметил Голицын.

— Что за чушь, — Краснов отмахнулся от этого предположения. — Если только герцог наставил Наполеону рога с Жозефиной. Но это вряд ли. В этом случае он до Бадена бы не доехал. Вот что, мы с Лёней, пожалуй, съездим до Бельфора. Полюбуемся видами. Мне жутко интересно посмотреть на возлюбленную герцога, ради которой он решился на подобный… эм… подвиг, да, подвиг.

— Да, мне тоже интересно, какая именно из возлюбленных герцога удостоилась чести быть похищенной, — почти пропел Крюков, намазывая хлеб маслом. — Вот сразу после завтрака и поедем.

Они ещё не поели, как князь Голицын попрощался с ними и вышел из столовой. Краснов и Крюков остались одни.

— Что конкретно приказал тебе его величество? — напряжённо спросил Лёня.

— Если ты сейчас о том, должен ли я спасать герцога, то нет, не должен, — Краснов покачал головой. — Я правда не знаю, что нам делать.

— Поедем, а там посмотрим, — махнул рукой Крюков. — Им явно нужна причина, чтобы провести задержание. Герцог — это загулявший поручик. Уж какие-никакие бумаги у похитителей должны быть. — И он, мечтательно улыбнувшись, щёлкнул суставами пальцев. — В конце концов, Макаров меня за этим и помиловал, чтобы я его разными важными бумагами снабжал, а Александр Семёнович не мог заскучать ненароком. Вот и посмотрим, на что я годен.

Краснов на это ничего не сказал, только внимательно посмотрел на своего попутчика. Он до конца не верил, что его сопровождает вор, но именно сейчас начал понимать, возможно, это правда. И он надеялся, что ещё до приезда в Бельфор им удастся понять, на что же рассчитывал Александр Павлович, посылая их в Баден.

* * *

Следователь Московской Городской управы Крынкин Лев Фроймович вошёл в дом сына покойного мужа Дарьи Васильевой. Открыл ему нестарый ещё слуга, настороженно поглядывая на мужчину, представившегося следователем. Только вот следователь это или нет, ему-то, Степану, откуда знать? У господина Крынкина на лбу не написано, что он следователь. Вот он сам, Степан, вполне может личным слугой государя-императора назваться, но это же не значит, что так оно и есть.

Всё это крупными буквами было написано на лице стоявшего перед Крынкиным слуги, и Лев Фроймович поймал себя на мысли, что нужно какой-то отличительный знак придумать, чтобы все, даже неграмотные крестьяне, увидев этот знак, знали точно — перед ними именно полицейский. Надо будет Архарову эту задумку рассказать. Николай Петрович ой как охоч до всего нового, что позволит ему наладить работу полиции. Крынкин знал, что единственное, чего боялся Архаров — не успеть. Старым он себя считал, вот и торопился сделать побольше. Так что идея со знаком полицейским долго в столе лежать и пылиться точно не будет.

Крынкин уже успел себе представить, как будет этот знак выглядеть, а слуга всё ещё стоял столбом перед ним и не делал ни малейшего движения, чтобы хозяину доложить о посетителе. В конце концов, Крынкин не выдержал.

— Ну, и долго мы ещё будем вот так стоять и смотреть друг на друга? — резко спросил он у попятившегося слуги. — Хозяину доложи обо мне.

— Так ведь Пётр Афанасьевич ночью уже заявился, еле на ногах держался, — ответил ему Степан. — Пригрозил в морду дать, ежели разбужу его.

— А разве