Маршрут перестроен - Олег Яковлев

– Слишком много вопросов, – устало вздохнул Стас. – А нам через три минуты отчаливать. Срочная эвакуация. Если сможете, свяжитесь с Деметрой. Только быстрее, прошу вас! Времени нет. Совсем.

Стоило отдать должное кэпу – он не стал задавать новых вопросов и действительно попытался выйти на связь. Через некоторое время у него это получилось – на пару секунд.

– Кэп! Я так рада… – донеслось с экрана, после чего старпом снова пропала.

– А уж я-то как рад, – пиратский главарь выругался и внимательно посмотрел на Стаса, потом на таймер, на данные по звёздной системе, потом ещё раз на Стаса: – А теперь, попробуй уложиться в полминуты и объяснить главное. Время пошло…

– Мы в пространственной аномалии, – как можно спокойнее и без запинки доложил Стас. – Лайнер вот-вот исчезнет, и мы вместе с ним. С каждым разом интервал возвращения всё короче. Если двинем к шлюзу прямо сейчас…

– То не успеем, – безжалостно отрезал кэп. – Обожаю такие расклады!

– Тогда, что…

– Помолчи. Деметра! Деметра, ответь!

– Кэп? – наконец, прорвался сигнал. Лицо голубоглазой фурии на пару секунд возникло на экране. – Я не…

– Отчаливайте без нас. Это приказ. Мы – сами. Встретимся на базе через десять дней. Кто не явится – лично сдеру обшивку.

* * *

Когда первая волна паники схлынула, Тони взялся за поиски системно и хладнокровно. Настолько, насколько это вообще было возможно в таких обстоятельствах. Он вернулся к точке начала операции, заглядывая в распахнутые двери обчищенных кают, хорошо, что их оказалось в два раза меньше, чем могло быть. В первый раз Тони оценил обычно доводящую его до трясучки педантичность Жирафы: двери кают, где орудовал долговязый подельник, были аккуратно прикрыты, так, словно даже случайный сквозняк не совал в них своего любопытного носа. Туда Бублик точно не мог просочиться. В открытые же Тони заглядывал, издавал серию свистящих трелей и, не получив отклика, шёл дальше.

Так он добрался до огромного межсекционного холла. Сюда, к прозрачным дверям центрального ресторана, сходилось множество проходов из разных секторов лайнера. Один вёл в рекреационную зону и грузовые отсеки, другой – уводил к апартаментам попроще и далее – к стыковочным шлюзам. Вход в ресторан оказался прикрыт, череда дверей жилого сектора, насколько Тони хватило взгляда – тоже. А вот в сервисном блоке, где поработал Викки, зияли выбитые панели и распахнутые проёмы. Тони двинулся туда. Впрочем, и здесь, в разграбленных помещениях, обнаружился только беспорядок.

– Пять минут до эвакуации, – дал временную отсечку коммуникатор голосом Деметры. – Лапка, подбери в конце-концов сопли и тащись на челнок.

Тони не ответил. Перед его взором мелькали воспоминания. В тот раз он оказался заперт в одиночестве под толщей грунта после обвала. Бесконечно долгие, как позже выяснилось, пять дней и четыре ночи, он ползал, задыхаясь и сдирая в кровь кожу, по узким и душным тоннелям, пытаясь выбраться, но раз за разом оказывался в тупике. На исходе пятых суток, и на вторые, как закончилась вода в фляжке, Тони услышал звук. Сначала он решил, что его всё-таки нашли, но на крики о помощи никто не отозвался. Однако, странное шуршание раздавалось всё ближе. Тони уже обречённо думал, что от усталости и недостатка кислорода у него начались галлюцинации. Утешала только мысль, что при таком раскладе он просто сойдёт с ума без лишних страданий, когда в свете фонарика блеснула чешуйчатая шкура змеи…

Как позже узнал Тони, никто его и не пытался искать. Человек он был одинокий, и страховка за его смерть никому не полагалась. Так что, менеджер счёл нецелесообразным тратиться на спасение.

Следуя за питоном по пустотам горных пород, Тони выбрался на поверхность и увидел солнце. Он так и не смог расстаться со своим спасителем, и не подумавшим возвращаться на волю. Они с Бубликом, как назвал Тони обретённого друга за любимую позу, в которой тот любил дремать, даже попали в сенсационные репортажи о чудесном возвращении из забоя. Но вскоре, после разразившегося следом скандала – как оказалось, управляющий намеренно пренебрегал техникой безопасности в шахте, остались без выплат и были уволены по «собственному желанию».

С тех пор во всех передрягах и взлётах Бублик неизменно находился рядом. Бросить его здесь, на лайнере, было совершенно невозможно! Постепенно Тони добрался до технических отсеков, когда услышал чуть уловимое, знакомое шуршание.

Боясь надеяться, Тони осторожно заглянул в проём, откуда шёл звук. Да, если в мире всё-таки присутствует справедливость, то найти её можно порой в неожиданных местах, осознал в этот миг Тони. И в самом деле, кто бы мог догадаться? В туалете, посреди груды раскуроченных плазменным резаком панелей, он обнаружил того, кого уже почти отчаялся найти.

– Бублик, – не веря собственным глазам, позвал Лапка.

Питон обернулся на шум, но не бросился, по обыкновению, к Тони, а вернулся к прерванному внезапным появлением человека занятию – попытке проглотить продолговатый предмет, размером со сменную батарею для плазмомёта.

– Нет, Бублик! Нельзя! – заорал Тони, кидаясь к другу.

Почуяв, что и в этот раз ему светит остаться без обеда, Бублик разинул пасть и стремительно заглотил добычу.

– Выплюнь, немедленно! – требовал Тони, притянув к себе за хвост глупое пресмыкающееся и безуспешно пытаясь разжать могучие челюсти. – Кому говорю! Ну что за бестолочь!

Бублик отбивался хвостом, пытаясь вырваться, но захват Тони оказался надёжным, не хуже, чем у питона. И тут произошло необъяснимое… Тело Бублика пошло рябью и несколько раз мигнуло, то теряя, то вновь обретая форму. После чего силуэт змеи начал истаивать от центра к контурам, утрачивая резкость очертаний и через несколько мгновений истлел окончательно. В руках у Тони ничего не было.

– Бублик! – раненным трупоедом взревел Тони, понимая, что на этот раз потерял его окончательно.

– Лапка, у тебя две минуты, – прозвучал безжалостный обратный отсчёт.

Сдерживая слёзы, Тони поспешил к шлюзу. Стремительно убегающее время лишило его даже возможности выместить отчаяние на лайнере, проделав в нём пару пробоин.

* * *

Донка тихо стонал, покрывая ожег голубой пеной из аптечки и очень обижался. Цвет пены был просто ужасным. Ну что за несправедливость? Хочешь ведь всегда как лучше, стараешься. Таскаешь тяжести, крушишь, ломаешь… а они тебе плазмой в плечо. И главное – за что? За правду! Ведь после дела что надо? Правильно – валить. А валить надо как? Правильно – не пешком же, в скафандрах…

Рванули бы сразу, и хорошо