Разноцветные ночи - Игорь Вереснев

— Это... что?

— Секретный Берег.

Она покрутила головой, потом и вовсе завертелась, разглядывая место, где внезапно оказалась. Галечный пляж, отвесные скалы, запирающие его с трёх сторон, с четвёртой — серый океан до горизонта. Над головой — плотная серая пелена туч закрывает небо. И серая башня маяка.

— Как мы сюда попали? — наконец смогла спросить девочка. — Это вообще где?

— Понятия не имею, — честно признался Серёжа. — Когда я очень хочу сбежать из нашего мира, я представляю это место, открываю любую дверь, и вот я здесь. А уж отсюда можно попасть куда захочешь. Ну, то есть, не совсем везде, а в места, которые действительно существуют и которые я раньше видел. Это давно началось, в третьем классе... после того, как папа умер.

Эль слушала его внимательно. Потом присела, взяла голыш, повертела в руке. Размахнувшись, швырнула в воду. Камешек громко булькнул.

— Ерунда какая-то! — запальчиво возразила. — Этому должно быть научное объяснение. Ты рассказывал кому-нибудь об этом месте? Показывал?

— Генке Сигареву, это был наш с ним секрет. Но войти сюда самому у него не получалось, только со мной.

— А в этом месте ты людей каких-нибудь видел? В маяке?

— Нет. Наверное, он давно заброшен, не знаю.

— Но можно ведь подняться и посмотреть?

— Нельзя. То есть, открыть дверь можно, но войти в маяк не получится.

— Глупости какие!

Эль решительно зашагала к башне. Серёжа уверен был, что ничего у неё не выйдет. Но дверь неожиданно поддалась. Девочка ступила в проём, Серёжа бросился следом... Они стояли на пороге комнаты. Аккуратно застеленная кровать, письменный стол, стул, окно с гардиной, коврик с медвежатами на стене, возле противоположной — книжный шкаф. По-настоящему книжный, забитый книгами в два ряда.

— Это же моя спальня, наша квартира... — сипло пробормотала Эль. Повернулась к Сергею: — Как ты это сделал? Я поняла! Ты владеешь гипнозом! Ты меня загипнотизировал и привёл домой. И тех придурков за гаражами загипнотизировал.

Он открыл рот, чтобы опровергнуть нелепое предположение, но тут из кухни донёсся женский голос:

— Эль, ты уже вернулась? Как экзамен?

Девочка глубоко вдохнула, выдохнула и ответила нормальным бодрым голосом:

— Всё хорошо, мама! — Потом скомандовала вполголоса: — Идём, знакомить тебя буду, обедом кормить. Скажем, что ты в гости зашёл. Надо же как-то объяснить твоё появление.

Серёжа послушно двинулся следом. Внезапно Эль обернулась, так что он едва не налетел на неё. Спросила шёпотом:

— Тебе не страшно было одному против четверых, больших?

— Страшно, — честно признался он. — Но ничего другого не оставалось. Взрослых ведь не было рядом, чтобы на помощь позвать.

Эль улыбнулась. Не насмешливо, совсем иначе.

— Спасибо, — шепнула. И быстро поцеловала в щёку.

Наверное, этот случай мог стать переломным, с него должна была начаться их настоящая дружба. Так бы и случилось где-нибудь в середине учебного года, когда они каждый день сидели за одной партой, вместе возвращались из школы. Но две недели "колхоза" пролетели слишком быстро, а едва начались каникулы, Эль отправили к бабушке в Подмосковье. Вернулась она только в начале августа, да и то Серёжа узнал об этом не сразу, а лишь случайно столкнувшись с соседкой в булочной. Перебросились несколькими фразами и разошлись. О чём говорить с девочкой, Серёжа не знал. Не о Секретном же Береге!

А потом его повезли на настоящее море. Дядя Валера "выбил" в профкоме путёвку в дом отдыха на двоих, но на месте можно договориться и поставить в палате дополнительную койку. Перед отъездом мама призналась, что они подали заявление в ЗАГС и сразу после возвращения с курорта будет роспись, потом — обмен квартир, переезд. Серёжа искренне радовался за неё. Но не думать, что жизнь его изменится, не мог. Должно быть поэтому в поезде спал плохо, просыпался то и дело. А может, виной всему слишком крепкий чай на ночь? В конце концов он осторожно, чтобы не разбудить маму, спустился с верхней полки, пошёл в туалет.

Возвращаться в душное купе не хотелось. Постояв в коридоре, Серёжа вышел в тамбур. Здесь было шумно от грохота сцепки, из щелей тянуло прохладой и влагой, — снаружи шёл дождь. Он прильнул к стеклу, вглядываясь в далёкие огоньки, размытые водяными потёками. Интересно, где они едут? С географией он дружил, но одно дело изучать маршрут по карте, другое — изнутри, тем более, ночью. Легко представить, что это не поезд вовсе, а космический корабль, несущийся сквозь межзвёздное пространство. Экипаж спит в анабиозных ваннах, и он в одиночестве несёт вахту. Да что угодно можно представить!

Из темноты выскочил крошечный полустанок. Освещённая фонарями платформа, кирпичная будка, стрелочница с жёлтым флажком в руке нахлобучила капюшон на голову. Полустанок проплыл мимо, растаял. Не поймёшь, был в самом деле или приснился? Серёжа перешёл на противоположную сторону. Там за неширокой лесополосой по параллельному пути шёл второй состав. Шёл натужно, медленно, не иначе товарняк, хоть разглядеть вагоны из-за деревьев не получалось. Скорый пассажирский поезд его уверенно обгонял.

Внезапно их тепловоз загудел долго и протяжно. Лесополоса оборвалась, грязно-жёлтые цистерны вынырнули из-за неё. Они были так близко теперь! Рельсы, по которым шли поезда, сближались?

В следующий миг Серёжу швырнуло на перегородку, завизжали металлом о металл колёса, — машинист пытался затормозить. Набравший скорость состав не хотел останавливаться, он хрипел и стонал, разбрасывая искры из-под днища. Испугаться по-настоящему Серёжа не успел. Мысли разом вылетели из головы, осталось одно-единственное желание: скорее вернуться в вагон, в купе, к маме! Однако сделать это не получалось, инерция тянула назад. Тогда он упал на четвереньки, пополз, раскорячившись как паук... А потом рельсы соединились.

От удара вагон поднялся на дыбы, начал клониться на бок, и Серёжу наконец швырнуло к заветной двери. Он схватился за ручку... и в этот миг ночь превратилась в день. Грохот и вспышка ударили по вагонам одновременно, выбивая стёкла, корёжа металл, разрывая и давя живую плоть, заливая жидким огнём. Верх и низ перестали существовать, время кончилось. Серёжа открыл дверь.

Влажная галька холодила кожу, успокаивала боль от ссадин и ушибов. Другую боль унять не могла. Мысли вернулись в голову, и с ними пришёл ужас случившегося. Как поезда могли столкнуться, Серёжа не понимал, зато прекрасно сознавал, чем