Бойтесь своих желаний - Филантроп

Милости прошу к нашему шалашу.

На изломе то сразу видно, кто — что — из себя представляет…

Вот Петрович всю жизнь работал грузчиком и надорвал спину ради мечты начальника о яхте.

Пальцы Людки-пианистки иногда сжимаются в воздухе — играя на инструменте, но чаще всего просто гребут объедки. А что касательно меня… Мой излом — ровная трещина посреди лба.

Как будто Господь ударил линейкой, пригрозив — Не высовывайся!

У каждого человека есть жизненная программа — необходимый лимит сил, отмеренный Господом.

Представь: ты — заводная игрушка.

Завел пружину — бежишь, кончился заряд — падаешь. Поэты и музыканты склонны умирать молодыми, потому что испепеляют силы в творчестве.

Если бы продолжали жить, то черпали бы вдохновение со дна и опозорились в старости.

Падла! Как я порой мысли излагаю! Аж гордость берет! Особенно между третьей и четвертой рюмкой…

Как выяснилось — моё время еще не прошло…

* * *

Слышу шелест крыльев…

— Это ангел или летучая мышь? Я сейчас точно трезвый?

— Я ангел свободы Микаэль. Представилась высшая сущность…

— Докажи! Закричал на весь подвал.

Вскочил с труб, припекающих спину даже через толстую куртку.

Передо мной висел туман. Он был прозрачнее воздуха, но всё рябило в глазах и чувствовалось присутствие.

— Зачем ты пришел ко мне? Голос звучал как рев двигателя с миллионным пробегом.

— Жажда свободы в тебе сильнее, чем страх исчезнуть. Сказало существо и добавило — Хочешь стать голосом тех, кто забыл — как кричать? Какое необычное и невнятное предложение для трезвого человека.

Я вдруг понял, что мысли отныне не хаос, а спокойная река…

— Свобода как водка. Выдохнул и продолжил — Все хотят её, но главное не перебрать…

— Что ты думаешь, наблюдая за людьми? Искренне поинтересовался ангел.

Тот, кто может быть счастливым в одиночестве — является по-настоящему сильной личностью. Если твоё счастье зависит от других — ты раб в кабале и не достоин свободы.

Люди в нашем обществе как раз такие…

Живя в многомилионном мегаполисе, они разучились заводить семьи и друзей. Поначалу бомжевания я завидовал людям, мечтал заиметь такую же одежду, часы, галстук и фирменную обувь.

Все такие деловые с утра и по важным делам спешат, такси вызывают и через турникеты в метро скачут…

Но со временем, мне стало их жаль…

Все сплошь несвободные люди.

Ничего испокон веков не изменилось, просто поводок хозяина удлинился на многие километры.

Сейчас не нужно держать людей на сахарной плантации.

Вместо непаханых полей — постойте государство, а поводок можно заменить такими условиями и законами — при которых он будет добровольно рвать себе жопу за прожиточный минимум.

Подойдешь к такому спросить — А зачем ты живешь? А он будет мычать в ответ как на экзамене. Большинство и вправду не нашли себя в жизни, просто текут по течению — как гавно по застарелым трубам.

Но как их освободить?

Они закостенели в комплексах, стереотипах, кредитах…

Существо материализовалось. Теперь я видел — его крылья из рваных целлофановых пакетов, а нимб на голове — как ржавая проволока…

— Пока что тебе не под силу изменить их мышление, но ты можешь начать с физического освобождения людей. Предложил Микаэль.

Он хочет, чтобы я вызволял людей из рабства?

— Но как таких найти? Спросил я, даже не осознавая, что этим вопросом подписался на работу…

— Я направлю тебя, но перед этим… Скажи Вениамин, согласен ли ты объединить усилия со мной — ангелом свободы Микаэлем, ради борьбы за идеи свободы в несвободном мире? Отец небесный оставил людям в наследство свободу воли, но цивилизация свободу забрала…

— Да, согласен… Как никак — он мне жизнь спас и убрал всю боль, это повод довериться высшей сущности.

* * *

А что в жизни после этого поменялось? — Почти ничего… Всё так же бомжую, но уже в компании с ангелом бомжей. — Эй, я бы попросил! Возражал Микаэль против нового звания.

Только теперь выпить не могу, вернее пить могу, но опьянеть не получается. Ангел даровал мне сильный иммунитет и организм нейтрализует алкоголь…

— Ты свободен от вредных привычек. Сообщает Микаэль.

Если бы знал — то трижды подумал остаться ли в живых. Последнюю радость в жизни отняли…

Правда, теперь можно спать зимой на лавочках и холода не бояться.

* * *

Шатаясь вдоль панелек, выпрашивая сигареты у прохожих, я почувствовал, как воздух у тринадцатого дома сгустился в липкую паутину. Даже мой похмельный смрад покажется цветочным ароматом, на фоне этого запаха — смеси прокисшего пота и страха.

— Что за жуть? Спросил я.

— Так пахнет несвобода, это отличный шанс помочь кому-то. Ответил Микаэль.

Эмм, я вроде подписался на работенку и должен…

Подъезд встретил меня плесенью и мочой. Сильнее всего воняло от тридцать седьмой квартиры на третьем этаже.

Я постучал, хотя рука дрожала — не помню, когда стучался в дверь последний раз…

Я вообще забыл — что такое через порог входить.

Но почему вдруг отважился? — В сердце что-то кольнуло. Я почувствовал, что должен выяснить…

Дверь открылась на длину цепочки. На меня сверху вниз смотрели пара очень злобных глаз, будто два уголька в пепле… Лысая голова как поле боя: шрамы — окопы, следы от угрей — воронки от снарядов.

Бомжи обычно по одежке не встречают… но тут явно бандит… сразу видно — человеку не чуждо бить кого-то и проявлять агрессию.

— Ты чёто совсем вонючий. Всех девок нам испортишь и после тебя никто не будет… Прохрипел он, плюнув мне под ноги и добавил — Иди нахуй отсюда. Дверь захлопнулась…

Что значит — девок испортишь… Он вообще, о чем? Кое какие мысли заползали в голову, но одна ужаснее предыдущей.

Остался стоять на пороге…

— Как быть!? Спросил ангела.

— Там есть несвободные люди. Освободи их. Думаю, тебе нужно вывести их наружу из этого жилища. Ну ничего себе советы! — А как это сделать? Он один меня так ушатает — что я человеком быть перестану, а там их судя по пьяному гоготу — целая толпа.

— Можешь не бояться, ты как носитель божественной искры — сильнее всякого человека. Обнадежил ангел.

— А можно было еще смелости добавить?

Ладно… Я в любом случае не смогу просто взять и уйти, чтобы продолжать тот образ жизни — что не стоит затраченного телом воздуха.

Постучал в дверь более настойчиво, только он не оценил…

— Опять ты!? Ты чё нахуй приперся бомжара!? Любви захотел? У