Ее имя ярость - Эмили Варга

– Я дочь оружейника императора. – Я скрестила руки на груди. – А кто ты?

– Это Дарбаран, он новый капитан дворцовой стражи. – Анам придвинулась ближе ко мне.

От меня не ускользнуло, как обеспокоенно она обхватила себя руками и тонкая узорчатая вышивка на ее камизе туго натянулась.

Я осмотрела его с головы до ног, разглядывая ухмыляющегося мальчишку, который пытался заставить Анам делать то, чего она не хотела.

– Этот хорек?

– Дани! – Анам подняла руку, прикрывая улыбку рукой.

Лицо хорька стало ярко-красным.

– Если ты продолжишь разговаривать со мной в таком тоне, я прикажу тебя арестовать, – прошипел он, потянувшись за мечом.

– У тебя даже не будет шанса вытащить свой скимитар, как я отсеку тебе руку.

Я отвернулась от него. Никогда не подставляй спину нападающему. Я почти слышала голос Бабы, но не обратила на него внимания. Звук металла, извлекаемого из ножен, вызвал у меня волну возбуждения, которая прошла по спине. Если Дарбаран нападет, он быстро пожалеет об этом.

– Дарбаран, я не думаю, что тебе следует это делать, – взмолилась Анам.

– Все в порядке, Анам. Может, стоит дать ему попробовать?

– Кем ты себя возомнила? – выплюнул он.

Я взглянула на него через плечо:

– Я уже сказала тебе, кто я. Если ты не знаешь, тебе же хуже. – Я вытащила тальвар из ножен. – Мне будет несложно сразить тебя.

– Сделаешь это, и император отрубит тебе голову.

Я пожала плечами:

– С радостью отдам свою голову за благое дело. И, похоже, избавившись от тебя, я окажу большую услугу всем.

– Дарбаран, просто уходи, – тихо сказала Анам. Затем она положила руку мне на плечо. – Оставь его. Он этого не стоит.

Глаза-бусинки Дарбарана скользнули к ней, затем снова ко мне, и какое-то мгновение мы просто смотрели друг на друга, сжимая в руках оружие.

– Я уйду, – сказал он наконец, убирая свой скимитар обратно. – Но не потому, что даю тебе избежать наказания. А потому, что у меня есть другие обязанности. Не думай, что я забыл об этом.

Я закатила глаза:

– А я забыла о тебе еще до того, как ты ушел. – И мило улыбнулась, наслаждаясь тем, как его лицо покрылось красными пятнами.

Затем он прошел через дверной проем садовой террасы и исчез.

– Не стоило так насмехаться над ним, – тихо сказала Анам, подходя и становясь рядом со мной.

Солнечный свет осветил ее волосы сзади, придав им слабый рыжеватый оттенок. У Мазина волосы были такого же цвета, и иногда я ловила себя на том, что любуюсь множеством оттенков на закате.

– Он действительно имеет влияние во дворце.

– Почему? – Я нахмурилась, подумав, что он не может быть сильно старше Маза. – Он кажется слишком молодым, чтобы быть капитаном охраны. Что случилось с Хасаном?

– Хасана уволили, и Дарбаран занял его место. Он сын друга императора – коменданта тюрьмы. Я думаю, императору нравится держать людей рядом с собой, – так ему не приходится сомневаться в их преданности. – Голос Анам перешел в шепот, и она прикусила губу, как будто сама не могла поверить, что произнесла эти слова.

Я точно не могла поверить, что она их произнесла.

– Надо же, Анам, это самое близкое к государственной измене, что я когда-либо от тебя слышала.

Я улыбнулась ей, зная, что ей известно мое мнение об императоре. С тех пор как Маз признался мне в том, что сделал Вахид, мой гнев на Вахида только усилился. Я никогда не говорила об этом с Анам и понятия не имела, знает ли она, что император Вахид убил ее мать. Я полагала, что Маз расскажет ей, когда посчитает нужным.

Я вернулась к своему креслу на террасе и села. Анам устроилась рядом, и я уставилась на отметину на ее руке, которая завтра превратится в синяк. Возможно, ей придется объяснять это своему брату. Она налила нам чая с каркаде и сделала большой глоток.

– А если серьезно, где тот кинжал, который я тебе подарила? Ты не должна мириться с такими парнями, как он.

Она улыбнулась, и меня впервые охватило облегчение с тех пор, когда я увидела ее страх оттого, что Дарбаран прикоснулся к ней.

– Я не взяла его сегодня. – Она посмотрела на свой серебристый костюм, легкую воздушную блузку с маленькими зеркальными элементами, окруженными вышитым цветочным узором. Ее прямые штаны были расшиты темно-синими бусинками в похожем узоре. – Он не подходил к моему наряду.

Я уставилась на нее:

– Нож подходит к любому наряду.

– Ты так говоришь только потому, что, очевидно, выбираешь наряды, ориентируясь на свои ножи. Большинство людей делают наоборот.

– Я так не делаю, – фыркнула я, глядя на красно-бурый камиз, который отец заставил меня надеть во дворец.

Если бы я могла пойти во дворец в своей простой тренировочной курте, я бы так и сделала. Особенно потому, что обычно мы с Мазом все равно заканчивали спаррингом на тренировочном поле, к которому присоединялись и его друзья. Я взяла с собой один из самых красивых тальваров Бабы, с рукоятью, украшенной сверкающими изумрудами. Он идеально оттенял темно-красный цвет моего наряда.

Я нахмурилась:

– Хм. Думаю, у меня все сочетается.

– У тебя всегда сочетается! – Анам рухнула на диван.

– Так что это было? – Я придала голосу серьезности. Я не хотела пугать Анам, если она не была готова говорить о том, что происходило между ней и Дарбараном. – Дарбаран всегда так с тобой разговаривает?

– О, да ничего особенного. Дарбаран хотел, чтобы я присоединилась к нему в галерее. Но я сказала ему, что провожу обед с тобой.

Я пристально посмотрела на нее:

– Это был не первый раз, когда он попытался заставить тебя сделать то, чего ты не хотела. – Я наклонила голову.

От того, как они общались друг с другом, казалось, что они знакомы уже какое-то время.

– Да, и в следующий раз у меня с собой будет кинжал, – кивнула она с легкой улыбкой на губах. – Не беспокойся об этом так сильно.

– Стоит ли мне сказать об этом твоему брату?

Она резко села:

– Ни в коем случае. Он просто станет еще более невыносимым и будет оберегать меня еще пуще, чем сейчас. Если так пойдет и дальше, мне не разрешат покидать свою комнату.

– Научись защищать себя, и докажешь, что тебе не нужна никакая защита, – резонно сказала я. – Маз не из тех, кто станет запирать тебя в клетке.

– Да, но он такого же мнения, что и ты. Я должна научиться драться. Но я не такая, как