Ее имя ярость - Эмили Варга

– Я уверен, что, если бы мы отправились в ваш дом в горах, нас бы ждал такой же прием. Что скажете?

Я сделала паузу, потому что это было не утверждение, а вопрос. И у меня снова возникло ощущение, что меня допрашивают. Значит, он еще не совсем доверял мне. Я рассмеялась глубоким, гортанным смехом. Он уставился на меня, и что-то промелькнуло в выражении его лица, изменив маску спокойствия и уверенности, которую он обычно носил. Но понять, о чем он думает, было все равно что попытаться удержать воду кончиками пальцев. Затем он улыбнулся в ответ, и на его щеке появилась ямочка, та самая, которую я обычно пыталась спровоцировать, когда шутила с ним во время тренировки.

– Никогда не слышал, чтобы вы так смеялись, – сказал он глубоким и ровным голосом. – Мои слова вас рассмешили? – Он наклонил голову.

– Вообще-то да. Если вы придете в мой дом в горах, вас, вероятно, будет ждать драка. Но после того, как вы покажете себя с мечом в руках, вас точно будет ждать прекрасный прием.

– Вы интересуетесь мечами, и вы победили напавших на мою сестру. Во дворце вы рассказывали мне, как ваша мать учила вас драться. Похоже, вы сами были бы опытным противником, хотя и не производите такого впечатления.

Я почувствовала укол гнева, который попыталась подавить. Но хотя Санайя, может, и была из тех девушек, которые сдерживают свой гнев, Дания точно не из их числа.

– Девушка не может уметь сражаться и красиво одеваться одновременно? – спросила я, приподняв бровь и говоря себе, что я должна быть приятной и уступчивой, то есть полной противоположностью самой себе.

Мазин раскрыл рот и, казалось, на мгновение потерял дар речи.

– Вовсе нет, – поспешил ответить он, впервые забыв о своем самоуверенном тоне. – Просто это меня удивляет.

– Почему? – резко спросила я, и несколько гостей обернулись на нас. Я натянуто улыбнулась им и продолжила идти рядом с Мазином.

– Почему? – непонимающе переспросил он.

– Почему это удивляет? Вы научили сражаться свою сестру. Я полагаю, вам доводилось видеть, как… сражаются другие девушки? Мы ничем не отличаемся от вас. Если мы красиво одеты, это еще не значит, что мы не можем перерезать вам горло.

Я вздрогнула: мои слова прозвучали слишком похоже на то, что сказала бы Дания. Но все остальное во мне было совсем другим – от цвета глаз до формы лица. Он ни за что не заподозрил бы меня из-за одного речевого оборота.

Мазин улыбнулся, и к нему вернулся прежний невозмутимый вид. Я почувствовала легкое разочарование. Я хотела выбить его из колеи, я хотела, чтобы он был самим собой, когда говорил со мной, а не этим непоколебимым мужчиной с неясными тенями в глазах и фальшивой улыбкой.

– Да, я видел, как сражаются другие женщины. Я много лет сражался бок о бок с одной из величайших фехтовальщиц. Но я не хотел вас обидеть. Я лишь имел в виду, что нахожу ваш интерес ко всему этому необычным.

Я была сбита с толку его упоминанием величайшей фехтовальщицы. Он имел в виду меня? Наверняка. Я посмотрела на него уголком глаза, но он по-прежнему наблюдал за мной с той же невозмутимой маской на лице.

– Я немного тренировалась в обращении с клинком, – сказала я со смехом. – Но я не эксперт. Я предпочитаю восхищаться ими, коллекционировать их – да, но я не мастер ими владеть.

– Осмелюсь не поверить вам. Когда-нибудь нам придется сразиться.

Я с трудом сглотнула, мои пальцы горели от желания схватиться за рукоять кинжала, который был пристегнут к бедру, и вступить с ним в схватку прямо там. Но если мы когда-нибудь сойдемся в бою, он тут же поймет, кто я такая. И если бы он вступил со мной в схватку с клинком, то не вышел бы из нее живым. А для того, что я собиралась с ним сделать, он был нужен мне живым.

Я наклонилась вперед, опираясь на перила, с которых открывался вид на вход. Мы поднялись на второй этаж и отсюда могли наблюдать за каждым, кто входил в дом. Я посмотрела вниз, следя за тем, кто из гостей прибывает, и ожидая, когда среди них покажется кое-кто конкретный:

– Боюсь, с тяжелым мечом я бы долго не продержалась. На самом деле мне нравится просто коллекционировать их.

– Жаль, что так случилось с коллекцией мечей Касильдо, – украли сразу после его ареста. Я зашел в его дом и обнаружил, что там ничего нет. – Голос Мазина был хриплым. – В этой коллекции было несколько ножей, которые я пытался у него купить. Я бы хотел иметь их у себя.

Я прищурилась, гадая, не о мечах ли моего отца он говорит. Мне пришлось прикусить язык, чтобы не сказать ему, что он никогда их не получит. По крайней мере, пока я жива. Он не заслуживал того, чтобы владеть хоть чем-то, созданным моим отцом.

– Мое сердце было разбито, – сказала я, заставив свой голос слегка дрогнуть. – Такие красивые мечи, и утеряны.

Я не упомянула, что вся коллекция в настоящее время хранится в подвале этого дома.

– Я не могу поверить в то, что услышала о Касильдо после его ареста. Воровство, вымогательство, подкуп городских чиновников. К счастью, теперь он находится в трудовом лагере, где ему и место. Похоже, я не очень хорошо разбираюсь в том, кому можно доверять, а кому нет. – Я потерла шею, выглядя огорченной.

– Не будьте слишком строги к себе. Касильдо многих одурачил. – Мазин отвернулся от меня.

– Мне казалось, он пользовался большим уважением. В конце концов, именно в его доме я познакомилась с вами. Разумеется, я не ожидала, что человек, которого уважает император, окажется таким негодяем.

– Иногда нас предают именно те, кому мы доверяли больше всего, – тихо сказал он, по-прежнему не глядя на меня.

Я замолчала, услышав эти слова, которые почти в точности повторяли те, что Нур сказала мне, когда мы вместе сидели в тюрьме. Я вцепилась руками в перила, чтобы унять их дрожь. Или чтобы удержаться от желания протянуть руки к Мазину и задушить его.

– Что вы знаете о предательстве? – Я попыталась смягчить свой голос, но он все равно получился резким и властным, скорее как обвинение, а не вопрос. Как будто я говорила, что он, возможно, не способен понять, что значит быть обманутым.

Мазин вопросительно посмотрел на меня. Он открыл рот, чтобы что-то сказать, но вдруг шум у двери заставил