Резидент КГБ. Том 1 - Петр Алмазный

— Такой шанс бывает раз в жизни, — закончил я свой рассказ. — Если моё предложение вам не интересно, я найду кого-нибудь другого.

Я поднялся с табурета и сделал вид, что собираюсь уходить. Со мною вместе уходили пачки зелёных долларов, дорогие машины, горы жратвы, реки выпивки — и всё остальное.

— Постой, куда ты собрался, — проскрипел Гиена со своего широкого кресла. — Я же не сказал, что мы не в деле. Каковы твои условия?

Вот это был уже правильный разговор.

— Всё просто, — сказал я. — Добытое делим пополам. Одна половина моя, другая — ваша.

Гиена аж слюнями подавился от возмущения.

— Что⁈.. Половина⁈..

— Назови своё предложение, Большой Джоу. Только помни, что информация о деньгах добыта мною. И сделано это было с немалым риском.

Жадный и толстый сын чёрного континента хотел поровну каждому участнику налёта. Было понятно, что между своими он собирается делить уже сам, на своё усмотрение. Кроме тех, кто сидел сейчас в квартире, в общее число входили водитель микроавтобуса и ещё двое, которые куда-то отлучились. Гиена настаивал, что на дело пойдут все. В этом отношении я был только «за», но на такие условия дележа согласиться не мог: это наверняка показалось бы им подозрительным. Поэтому я тоже возмущённо заорал.

Мы с тлстяком стали кричать и торговаться, как на восточном базаре. Подключились другие, и тут уже Гиена одёргивать их не стал. Квартира потонула в оглушительных воплях. Громче всех надрывался, конечно же, сам главарь. Под конец он стал орать, что это эксплуатация чернокожих и что предложить такие условия белым я бы постеснялся. Я кричал в ответ, что лучше найду других отморозков или вообще пойду на дело один, чем связываться с такими крохоборами.

Это мои будущие подельники ещё не знали, что о них пишут в газетах, так бы торговались ещё яростней. А там писали о новом, африканском факторе наркоторговли в Копенгагене. И о грядущем переделе этого рынка. Скорее всего — кровавом. Это я попросил своего товарища, журналиста Мартина, опубликовать такой материал. Остальная пресса с умным видом эти слухи подхватила и разнесла. До колумбийцев вести наверняка дошли, ради чего я этот вброс и затеял. А вот сами виновники торжества ничего такого не слышали. Вряд ли они читали газеты. Не факт, что все из них вообще умели читать.

В общем, шкура неубитого колумбийского медведя делилась очень долго и эмоционально. В конце концов сошлись на том, что мне причитается один миллион, а эфиопам, соответственно, два. Ожесточённость этого спора ещё не означала, что компаньоны не затеют потом стрельнуть мне в спину и забрать мою долю. Просто пока они до этого ещё не додумались.

Когда я уходил, Гиена Джоу выбрался-таки из своего кресла и даже вышел на улицу меня проводить.

— Зачем ты сказал при них сумму? — укорил меня толстяк, выпуская изо рта облачка пара. — Не надо было. Ладно, придумаю что-нибудь. Скажу, что ты напутал и там оказалось меньше. Они всё равно совсем слабы в математике.

Моя догадка о том, что честная делёжка среди африканцев не предусматривалась, подтвердилась. Для меня это не имело значения. Для Гиены тоже, но он ещё об этом не знал.

Мы договорились, что я заеду и сообщу о точной дате и времени операции. Я отправился в ту сторону, где оставил за домами свой арендованный мерседес. А Гиена потопал к микроавтобусу, что приткнулся у глухой стены за деревьями. Я услышал, как отъехала в сторону боковая дверца, как толстяк что-то сказал.

На всякий случай я обернулся… И у меня волосы поднялись дыбом. Я резко развернулся и пошагал туда, к транспорту африканцев.

В микроавтобусе сидели две чернокожие девушки. Измученные, замёрзшие, апатичные. Прикованные наручниками к сиденьям. Когда я подошёл, их взгляды скользнули по мне почти равнодушно. У бедняг просто не было сил бояться.

— Кто это? — спросил я, стараясь не выпустить наружу то, что вскипело у меня внутри.

— Как — что? Это товар, — флегматично объяснил Гиена.

— Отстегни их, — сказал я.

Он стал что-то говорить, поворачиваться, и наткнулся ухом на пистолетный ствол.

— Между прочим, они стоят денег, — промямлил он, потом встретился со мной взглядом, заткнулся и полез в салон с ключом в руке.

Едва держась на ногах, девушки побрели со мной вдоль серой стены.

— Вычтешь из моей доли, — бросил я в щекастое чёрное лицо.

Неимоверно хотелось пристрелить ублюдка, но я сдержался. Зато все мои угрызения от того, что я затеял для этих бандюганов в недалёком будущем, как рукой сняло. Туда им будет и дорога.

Девушек я завёз в ближайшую больницу. Завалился вместе с ними в первый попавшийся кабинет. Попытался объяснить, что девушек похитили и держали в неволе, им нужна срочная помощь. И что они не говорят ни на датском, ни на английском.

Крашеная рыжая тётка в белом халате сперва опешила от моего напора. Потом что-то уразумела. И решила, что ей эти проблемы ни к чему. Упёрлась рогом. Замахала руками, стала говорить про полицию.

— Правильно, вызывайте, — согласился я. — Я сам из полиции, но мне сейчас некогда этим заниматься. Звоните, звоните, пусть пришлют сюда патрульных.

Тётка глядела с сомнением. Поверила или нет, неизвестно, но на улицу девчонок, даже если и мелькнула у неё такая мысль, теперь выставить не решится.

— Спасибо, — бросил я через плечо, уже направляясь к двери.

Бежать за мной не стали.

После этого я направился в порт. Там мне предстоял разговор — существенный, может быть, для всей моей задумки даже ключевой.

С местными докерами майор Смирнов как-то, было дело, смачно подрался в кабаке. Это его воспоминание я знал. Оказалось, тогда всё закончилось иначе, чем можно было предполагать. Вскоре Николай пришёл к докерам снова и с ними, что называется, замирил. И даже при случае помог им в одном важном для них деле.

Так что встретили меня портовые работяги очень тепло,