Железный Ворон - Ярослав Мечников

Он указал подбородком на стену рядом с порталом, через который мы сюда попали в первый раз. На гладкой, безупречной каменной стене я не видел ничего особенного.

— Видишь вон тот, чуть более тёмный камень, третий от пола? — спросил Дамиан. — Это аварийный дестабилизатор пространственного кармана.

Лицо Лины, выглянувшей в этот момент из своей двери на шум, побледнело.

— Дамиан, не смей! — прошептала она.

— Если ударить по нему достаточным количеством чистой, неконтролируемой энергии, — продолжил Дамиан, игнорируя её, — то весь этот уровень Башни начнёт вибрировать. Иллюзии за окнами схлопнутся. А в кабинете ректора заорёт сирена, какой не слышали со времён Восстания Некромантов. Он явится сюда в течение десяти секунд. Вместе с половиной гвардии. И он будет в ярости.

Он снова посмотрел на меня.

— Ты хотел его внимания, Воронцов? Вот самый верный способ его получить. Но я бы на твоём месте подумал дважды. А лучше — трижды.

Он предложил мне «ядерную кнопку». Способ привлечь внимание, который мог закончиться катастрофой.

— С личной гвардией? Десять секунд? — я усмехнулся. Внутри всё кипело от ярости и решимости. — Что ж, не терпится посмотреть.

Не дав им времени на возражения, я сорвался с места.

— Алексей, нет! — крикнула сзади Лина, но я её уже не слушал.

Я быстро двигался в сторону стены. На ходу я концентрировал энергию. Не в руке. А в правой ноге. Я чувствовал, как эфир собирается в моей ступне, уплотняется, превращая мою ногу в таран.

Я подлетел к стене и, не сбавляя скорости, со всей дури ударил ногой по тому самому, чуть более тёмному камню.

БА-А-АМ!!!

Удар был оглушительным. Камень под моей ногой треснул, и во все стороны брызнули синие искры. И в тот же миг всё вокруг содрогнулось.

По полу и стенам прошла мощная вибрация, от которой зазвенела посуда на столе. Прекрасный сад за куполом и за моей стеной замерцал, как изображение на сломанном телевизоре, а затем с хлопком исчез, сменившись первозданной, клубящейся серой мглой.

И тут же завыла сирена.

Это был не обычный звук. Это был пронзительный, режущий уши магический вой, который, казалось, проникал прямо в мозг.

— Ты… ты и правда это сделал… — прошептала ошарашенная Лина.

Дамиан просто стоял, прислонившись к стене, и на его лице впервые за всё время я увидел… улыбку. Настоящую, широкую, хищную улыбку человека, который обожает хаос.

Прошла секунда. Две. Пять.

Стена, где раньше был портал, вспыхнула ослепительным светом, и из неё, как из прорванной плотины, хлынули люди.

Впереди был ректор Разумовский. Его лицо было чернее тучи. За ним — четверо гвардейцев в боевых доспехах, их магические жезлы уже гудели, накапливая заряд. А позади всех — лекарь Матвеев с встревоженным лицом.

Они вывалились в нашу гостиную и замерли, оценивая обстановку. Воющая сирена тут же стихла.

Ректор перевёл свой яростный взгляд с разбитого камня на меня.

— В-о-р-о-н-ц-о-в! — прорычал он, и от его голоса задрожали стены. — Что. Ты. Наделал⁈

Он стоял в пяти метрах от меня, окружённый своей гвардией. Он был в ярости. Но он был здесь. Я добился своего.

Я мило, почти виновато, улыбнулся.

— Здрасьте! — сказал я максимально дружелюбно. — А я по вам всем так соскучился, что не мог себе отказать в этом маленьком удовольствии!

Я развёл руками, как бы извиняясь за устроенный кавардак.

— Вы меня уж простите, ладно? Чаю?

Я кивнул на столик.

На мгновение в зале повисла абсолютная, звенящая тишина. Гвардейцы замерли. Лицо лекаря Матвеева вытянулось от изумления. Даже Дамиан, казалось, был впечатлён уровнем моего абсурдного театра.

Ректор Разумовский смотрел на меня, и я видел, как в его глазах борется ярость с полным, тотальным недоумением. Он был готов к чему угодно — к мольбам, к требованиям, к драке. Но не к этому.

Он медленно, очень медленно, выдохнул.

— Гвардию — вон, — прорычал он, не сводя с меня глаз. — Матвеев, останься.

Гвардейцы, явно разочарованные отсутствием экшена, неохотно вышли, и портал за ними закрылся. Мы остались впятером в вибрирующей от остатков тревоги комнате.

— Итак, Воронцов, — ректор сделал шаг вперёд, и его голос был тихим, но от этого ещё более угрожающим. — Ты «соскучился». И поэтому решил разнести систему безопасности моей личной резиденции. Я правильно тебя понял?

Он не стал ждать ответа.

— Ты хоть понимаешь, ЧТО ты наделал⁈ — его голос сорвался на крик. — Ты активировал аварийный протокол! Сейчас весь Совет Родов знает, что в Башне Магистров чрезвычайная ситуация! Через час здесь будет комиссия во главе с твоим отцом! Ты дал им повод сунуть свой нос в дела Академии! Ты поставил под угрозу ВСЁ!

Он тяжело дышал, его лицо побагровело от гнева. Он был на грани того, чтобы испепелить меня на месте, ожидая от меня ответа, оправданий или мольбы о прощении, я долго, очень долго смотрел на него. Секунд десять в полной тишине.

А потом я пожал плечами и произнёс одно-единственное слово.

— Упс.

Эффект был сравним с ударом молнии.

Ректор Разумовский замер. Его рот приоткрылся. Он забыл, как дышать. Вся его ярость, весь его пафос, все его угрозы — всё это разбилось об это короткое, дурацкое слово.

Он смотрел на меня, и я видел, как в его глазах гаснет гнев и появляется… растерянность. А затем — холодный, трезвый расчёт. Он вдруг понял. Он понял, что я не просто бунтую. Он понял, что я не боюсь его. Он понял, что имеет дело с чем-то совершенно новым и непредсказуемым.

Он медленно, очень медленно, провёл рукой по лицу.

— Понятно, — сказал он наконец, и его голос был уже не гневным, а бесконечно усталым. — Значит, будем играть так.

Он повернулся к лекарю.

— Матвеев, подготовь гостевые комнаты. Комиссия прибудет скоро.

Затем он снова посмотрел на меня.

— А ты, Воронцов… ты добился своего. Ты хотел разговора. Ты его получишь. Но не со мной. С ними.

Он кивнул в сторону портала, словно за ним уже стоял мой отец и весь Совет.

— Ты хотел выйти из клетки. Поздравляю. Ты только что залез в клетку с голодными тиграми. И я не уверен, что мне стоит тебя оттуда вытаскивать.

Он развернулся.

— У тебя есть час до их прибытия. Советую потратить его с умом.

С этими словами он, не оглядываясь,