Телохранитель Генсека. Том 4 - Петр Алмазный

Наконец, сопроводил ее до комбината «Красная роза». Старинное здание из красного кирпича, раскрытые двери проходной, народ темной лентой втягивается внутрь. Я заметил дежуривших у проходной корреспондентов.

— Все, Галя, мне дальше нельзя. Не нужно, чтобы я попал в кадр рядом с тобой. Представляешь заголовки? «Дочка Брежнева под конвоем личной охраны Генсека идет на работу»? Давай, иди, ничего не бойся. Там тебя встретят. Начальник цеха проводит на рабочее место, познакомит с мастером.

— Спасибо что ли, Володя… — пока не слишком-то уверенно поблагодарила она. Кивнула сама себе и сделала шаг в сторону проходной.

— Галя! Удачи тебе! Все будет нормально, не переживай, — успокоил ее напоследок.

Корреспондентов отвлекли работники профкома, среди которых я заметил и нескольких наших оперативников.

— Товарищи журналисты, прошу всех в автобус! Сейчас мы вас проведем на территорию, покажем все, чем гордится наш комбинат. А наш комбинат, как вы знаете, флагман советской промышленности, — доносились до меня чьи-то слова.

Журналисты загрузились и автобус отъехал.

Галина была уже на проходной, когда сверкнула вспышка фотоаппарата. Я усмехнулся и даже не удивился: Мастерс опять «обул» всех своих коллег.

Глава 25

То, что Мастерс все сделал, как надо, я убедился уже на следующий день, в Кремле. Рябенко позвонил перед обедом, передал, что Леонид Ильич хочет меня видеть.

— Володечка, я благодарен тебе. Признаюсь, ожидал от Гали чего угодно, только не этого. Отработала полную рабочую смену, вела себя прилично, даже не сматерилась ни разу, — Леонид Ильич был счастлив, я его настолько довольным редко видел. — В курилку даже не часто бегала, с людьми уважительно разговаривала. Думал, все будет гораздо хуже. Что ты ей такого сказал, что ее так проняло?

— Ничего особенного, Леонид Ильич. Посоветовал быть честной с самой собой. Если хочет жить — то пусть живет достойно. А если не хочет, пообещал организовать ей веревку и мыло. Жестко, да, но по другому никак.

— Добрый ты, Володечка, — усмехнулся Леонид Ильич. — Жестко, но подействовало. Я уж не знал, к какому позору готовиться, а все обошлось.

Брежнев замолчал, переключив внимание на какие-то бумаги, лежащие на столе.

— А теперь мне объясни это вот. Я знаю, что ты вчера беседовал с Мастерсом, — и подал мне распечатку перевода «Нью Йорк таймс».

— Русские перенимают китайский опыт? — вслух прочел я заголовок.

— Про Галину и детей руководящих работников можешь пропустить, — остановил меня Леонид Ильич. — Ниже читай, с третьего абзаца.

— Советский Союз — это федерация, — продолжил чтение с того места, на которое указал Брежнев. — И принятие новой конституции запустило процесс «пересборки» Советского Союза. Советские руководители, скорее всего не представляли всех сложностей, которые предстоят в связи с приведением конституций союзных республик в соответствие с конституцией Союза. Местные элиты не готовы к волнениям, аналогичным тем, что недавно погасили в Тбилиси. Рискну предположить, что подобные события вскоре могут произойти в любой союзной республике. Но наиболее взрывоопасными являются некоторые районы Кавказа и Средней Азии.

— Это он сам каркает или с твоих слов записано верно? — Леонид Ильич смотрел на меня строго, «добрый дедушка» пропал, передо мной сейчас сидел жесткий, даже жестокий боец. Но я давно понял, что Леониду Ильичу надо говорить правду и только правду. Он не умел, как я, читать мысли, но ложь чувствовал спинным мозгом.

— Я рекомендовал ему не акцентировать статью на Галине, и не раздувать тбилисские события. Остальное он сам додумал. Признаюсь, по поводу Грузии я ждал большего шума в западной прессе, но ваша дочка стала главным событием дня. Ее выход на работу затмил протесты, переключив на себя внимание всего мира. Да, Мастера здесь заносит с его прогнозами, однако я бы не спешил называть это очернением нашей страны.

— А как же еще называть подобные «предсказания»? Он же нам чуть ли не гражданскую войну пророчит.

— Извините, Леонид Ильич, но в кои-то веки мне придется согласиться не с вами, а с прогнозами Мастерса. Да, журналист сгустил краски — работа у него такая — но по сути вопроса он прав. У нас в стране действительно имеются точки напряжения, которые сейчас придется особенно бдительно контролировать. Это Карабах в Азербайджане, Казахстан, где проживают всего тридцать процентов казахов. В частности, территория Рудного Алтая. Так же Петропавловская область, Павлодарская область. Русскоязычные регионы. Далее — юг Киргизии. Вообще Ферганская долина — там такая чересполосица по национальностям, что я даже представить не могу во что выльется в будущем бездумное отношение к границам. Совершенно не учтен национальный вопрос. Если наши противники захотят раскачать ситуацию, они имеют серьезную основу для этого. Достаточно поднести спичку — и полыхнет. Я еще молчу о Крыме.

Леонид Ильич глубоко задумался над моими словами. Я не удержался и заглянул в его мысли. Там бродили сомнения. С одной стороны, он доверял мне лично, считал умным, ценил советы. С другой — не хотел верить в подобные прогнозы, считая их паникерством или желением безопасника лишний раз перестраховаться. В отличие от меня, он не знал, как разваливался СССР, и не мог себе даже представить подобного кошмара. Однако я чувствовал, что давить на него дальше не стоит — можно перестараться и получить результат обратный желаемому. Потому просто молчал, ожидая пока генсек первым нарушит тишину.

— Я понял тебя, Владимир Тимофеевич, еще подумаем, — Леонид Ильич встал, протянул мне руку, давая понять, что встреча закончена.

Тем же вечером я навестил Галину Брежневу. С собой прихватил несколько газет, где она была сфотографирована у ткацкого станка рядом с пожилой наставницей. В косыночке, халатике — обычная нормальная женщина.

Сейчас я смотрел на нее и впервые видел «кремлевскую принцессу» трезвой, в сознании, но без напускной наглости и бравады. Она сидела напротив, лицо усталое, без косметики, волосы собраны в гульку на макушке.

— Галь, про тебя тут совсем немного. И очень комплиментарно… — я кашлянул, прочищая горло, и с выражением прочел:

— Эта скромно одетая женщина ничем не выделяется из общей массы рабочих, спешащих к началу смены. Ничто в ее облике не указывает на то, чьей дочерью она является. Идеальный пример, показывающий, что в СССР действительно существует равенство. Настоящая дочь своего отца — человека, отдавшего себя целиком и полностью служению стране…

— Переборщили, откомплиментили по самое