Пресвитерианцы. Четвертый берег - Василий Кленин

— А, может, сначала проверим? Дураки везде попадаются, — захихикал Чахун.

— Я пойду! — перебил общий гомон Чо Татва. — На конницу не клюнут, а на пехоту — могут. Пехота ведь может не убежать. Отличная добыча!

— А если и вправду не успеете убежать? — сузил глаза генерал.

Полковник Бандитского полка пожал огромными плечами.

— Так мы же драться пришли.

…Шаперонов полк выходил вперед долго. Поротно бывшие бриганды выбирались в проход между Дуболомами и Самураями, потом выстраивались широким фронтом.

«Хреновая выучка, — вздохнул Гванук, глядя на маневренные эволюции шапероновцев. — Учишь-учишь… Может, европейцы к этому не приспособлены?».

И все-таки полк построился. Бриганды, шелестя задранными в небеса пиками, бодро пошли вперед — простой марш им давался гораздо лучше. Вот они прошли тысячу шагов, плавно сдвигаясь с правого фланга к центру.

Бургиньоны даже не шевельнулись.

Полторы тысячи.

Северное войско продолжало равнодушно стоять на месте.

Две тысячи — до врага уже гораздо ближе, чем до своих.

Воины герцога Филиппа всем своим видом показывали, что таким дешевым приемом их с места не сдвинуть.

Шапероновцы в растерянности встали. В их рядах началось какое-то непонятное брожение…

А потом по бургундцам ударили пушки!

Глава 23

Это была не особо гениальная хитрость. По большому счету, Наполеону было даже немного стыдно: как будто, старый шулер обманул неопытных крестьян, выбравшихся из глубинки в город. Шапероновцы нарочито долго выстраивались широким фронтом, а в это время в их «тени» пять батарей легких пушек запряглись и пристроились сзади. Псы снялись с позиций налегке, взяв по десятку зарядов: часть ядер и немного картечи. Пехота шла неспешно, задрав пики, чтобы еще сильнее испортить обзор врагу; лучники двигались плотными группами по бокам, прикрывая канониров от случайных взглядов сбоку.

В принципе, Чо даже рассчитывал на то, что бургундцы на них не набросятся. Потому что в этом случае Псы, находясь в состоянии движения, не успеют развернуться. Максимум — один выстрел, а потом удирать! Что пушкам делать нелегко.

Но герцог Филипп не подвел: он довольно жестко держал рыцарскую вольницу в руках, наемники же без приказа и собаку не пнут… Зачем зря силы тратить?

Когда канониры поняли, что вышли на предельную дистанцию более-менее прицельного выстрела, шапероновцам передали, что пора вставать. Лошади быстро развернули лафеты, канониры привели пушки в боевую готовность, зарядили… После чего бриганды раздались в стороны — и два десятка стволов рявкнули, выплюнув ядра по позициям герцога. Разумеется, враги не могли ответить: с их пороховой мякотью, с их качеством стволов нельзя было и мечтать о таких дистанциях.

Наполеон улыбнулся. Наверное, впервые с начала этой неприятной военной кампании. Он оставался в Руане до последнего. Ждал ответа от Девы, чтобы понять, что происходит на востоке: развитие их общего дела или… какое-то свое дело? Не дождался. Вернее, дождался известия о падении Амьена и понял, что ждать больше нельзя: О с Аритой либо сами войну выиграют, либо что-нибудь испортят.

«Если портить — то уж самому» — генерал поднял всю свою личную стражу и помчался на север… кроя на чем свет стоит и неуправляемую Деву, и глядящих ей в рот нобилей, и (особенно!) короля-паскудника, засунувшего язык в…

Он догнал Пресвитерианцев буквально за сутки до соприкосновения с силами Бургундии. Парни первый этап кампании провели неплохо, ресурсы берегли. Особенно приятным бонусом стало присоединение епископства Камбре к идее Чистой Церкви.

Теперь наступил день «Х». Филипп привел к Аррасу 20–30 тысяч (это по словам языков, а, скорее всего, 10–15) — практически все свои лучшие силы. Он долго выжидал, изучал и, видимо, решил, что сегодняшний день (максимум, завтрашний) решит всё. Что ж, Наполеон думал так же.

…Псы успели выстрелить трижды, пока бургиньоны ответили. Они перезаряжали, как сумасшедшие, вызывая смятение в рядах врага. Разумеется, так быстро приказы герцога не могли достичь всех отрядов, подвергшихся атаке. Но среди командиров Филиппа нашлись мудрые (хотя, может быть, и просто горячие), которые поняли, что безответный обстрел может привести к серьезным потерям.

Несколько крупных отрядов бросились в атаку. Наполеон не видел со своих позиций, но потом ему доложили, что среди атакующих были наемные латники, перемешанные со спешенной конницей (видимо, это английское новшество бургундцы решили использовать постоянно), а также стрелковые отряды. Огнестрела у Филиппа оказалось не так много, как пугали слухи. Просто в каждом стрелковом отряде было меньше половины огнестрельщиков, примерно столько же пикинеров и немного пикардийских арбалетчиков. Действовали они довольно сумбурно, бойцы с ручницами вообще рассчитывали на один выстрел, а потом хватались за оружие ближнего боя. Но для этого им еще надо было дойти до врага: местное ручное оружие более-менее попадало с 50–60 шагов, тогда как Дуболомы могли давать первый успешный залп с сотни.

Кроме пехоты, на наглецов вышла и конница левого фланга бургиньонов. Пока она находилась далеко и шла быстрым шагом (в галоп рыцари своих тяжеловесов пошлют лишь в последний момент). Наполеон, завидев это, тут же послал сигнал Гото Арите. Самурай отреагировал моментально, видимо, и сам только и ждал приказа: вся кавалерия Пресвитерианцев и их союзников потекла на север. Всадники шли легкой рысью, но всё равно им не успеть — больно далеко находились позиции Пресвитерианцев от Шаперонова полка.

А там ситуация накалялась: можно было отходить, но Псы хотели отстреляться по полной. Выпустили еще по паре ядер, затем, разрядили во врагов картечь — и уже после этого начали быстро запрягать лафеты. Шапероновцы сомкнули строй. В это время по ним уже всё активнее вёлся обстрел: сначала из арбалетов, затем подключились ручницы. Наверное, впервые Пресвитерианцам пришлось противостоять массовому огнестрельному оружию. Тяжелые пули пробивали доспехи и щиты — бывшие бриганды начали нести неотвратимые потери.

Они медленно пятились, продолжая прикрывать отходящую артиллерию. Лучники с лонгбоу старались перестрелять пикардийцев. Они были, конечно, сильнее, но били навесом, поверх строя, что снижало эффективность их стрельбы.

Тут уже подошла вражеская конница. Удар во фланг — всегда заманчивый маневр. Правда, здесь рыцари бургиньонов не могли использовать все свои силы: нельзя атаковать широким фронтом узкий фланг. Полковник Чо, по счастью, следил за врагом, так что пехотинцы правого фланга выставили пики, гвизармы и алебарды им в лицо. С трудом, но строй сохранить удалось. Европа еще только вступала в эпоху, в которой плотный пехотный строй без проблем останавливает рыцарей в их таранном ударе. Времена швейцарцев и ландскнехтов еще впереди… или вообще не наступят, ведь новую методу (точнее, очень