Хозяин облачного трона - Алексис Опсокополос

Они вошли в Зал Приёмов — рабочие покои Императора, где тот принимал всех без протокола, чтобы не тратить впустую драгоценное время. Для протокола предназначался Зал Облачного трона.

Впрочем, и в Зале Приёмов трон тоже был. Не Облачный, а «земной», рабочий, но и он впечатлял. Основание — из чистого золота, спинка — резное чёрное дерево, в венце — стилизованный знак Империи; подлокотники обиты шкурой белого змея.

Император сидел на троне — высокий, прямой, в тёмном повседневном камзоле без украшений, стянутом у горла простой застёжкой. На лице — строгая непроницаемая маска величия, в уголках глаз — усталость, которую могли заметить лишь те, кто знал Императора много лет.

Советники подошли почти к самому трону и молча поклонились в пояс. Император какое-то время смотрел на них, затем негромко сказал:

— Я тщательно обдумал все ваши доводы. Во многом вы правы.

Затем он выдержал паузу, как будто принимал окончательное решение, и продолжил:

— Хорошо. Я согласен. Начинайте искать.

Морлин едва заметно выдохнул, не меняя выражения лица. Арбеллан улыбнулся. Оба были несказанно удивлены, что всё разрешилось так быстро и так хорошо. И оба понимали: работы теперь предстоит — непочатый край.

Глава 18

В кабинет директора я прибыл к десяти, как договаривались. Целитель Таливир был уже там. Я его видел раньше, но никогда с ним не соприкасался — на занятиях и поединках курсантов работали обычные лекари. Таливира привлекали только в особых случаях: когда случалась нештатная ситуация и кто-либо получал совсем тяжёлые ранения. Ещё он преподавал на факультете лекарей — в академии и такой имелся.

Внешне Таливир мало напоминал целителя: невысокий, коренастый, с крепкой шеей и руками, с суровым лицом он больше был похож на боевого мага — на того, кто калечит и убивает, а вовсе не на того, кто спасает жизни. И выглядел он довольно молодо для своего уровня — лет на тридцать пять, не больше. Хотя, как и у любой другой сильный маг, Таливир вполне мог выглядеть намного моложе, чем он есть на самом деле.

Что там директор ему сказал и как объяснил просьбу — я не знал, но целитель был готов ехать со мной. Директор сообщил, что экипаж нас уже ждёт, протянул Таливиру бумагу — ту самую, которую я накануне написал и не подписал — и напомнил, что вернуться целитель должен с моей подписью. На том и расстались.

До самого госпиталя мы ехали молча. Таливир не задал ни одного вопроса — ни о состоянии брата, ни о характере ранения. Он просто смотрел в окно, и всё. Ну а я не стал лезть первым: приедем — всё увидит сам. Так как теперь я уже знал, в какой проулок нам нужно сворачивать, то кучер довёз нас до самой лечебницы и остановил лошадь прямо у ворот госпиталя Вирена-благодетеля. У самого входа.

Покинув экипаж, мы с целителем вошли на территорию госпиталя и подошли к охраннику.

— Мы в северное крыло, — сказал я ему.

Охранник посмотрел на меня пустым взглядом человека, которому на всё давно наплевать, и молча махнул рукой. И мы с Таливиром направились к нужному нам зданию.

На первом этаже северного крыла нас встретила сестра милосердия. Почти такая же, как была вчера: молоденькая, миленькая, но с очень усталым и грустным лицом.

— Вы к кому? — спросила она, растерянно глядя на моего спутника, явно принимая его за важного человека.

— К Эрлонту Оливару, — ответил я и направился к лестнице.

Целитель пошёл за мной, а сестра милосердия лишь кивнула, давая понять, что она абсолютно не против. Мы поднялись на третий этаж и прошли в палату брата. Когда вошли в неё, и Эрлонт меня увидел, его глаза расширились от удивления: второй день подряд он меня точно не ожидал увидеть.

— Ари?.. — растерянно пробормотал брат. — Ты чего…

Я не дал ему договорить и быстро всё объяснил:

— Моя академия пошла навстречу нашей семье и выделила для тебя лекаря. У уважаемого целителя Таливира — необходимый седьмой уровень, и он сейчас тебе поможет.

После чего я повернулся к лекарю и сказал:

— Это мой брат Эрлонт.

Брат в это время растерянно смотрел то на меня, то на целителя, словно не осознавая до конца, что происходит. А потом улыбнулся — искренне, радостно, будто наконец-то понял, что совсем скоро он будет здоров и отправится домой. Но потом вдруг радость сменилась чем-то другим — какой-то тревогой. Эрлонт опустил взгляд, и мне показалось, что он борется с собой. В итоге брат вздохнул и произнёс:

— Ари… ты даже не представляешь, что это для меня значит, как я ценю твою заботу, и как хочу поехать домой, но…

Брат ненадолго замолчал, было видно, что слова даются ему с огромным трудом.

— Но я могу ещё подождать, — продолжил Эрлонт. — Я дождусь лекарей из столицы, а вот Тиор… он не дотянет. Он со вчерашнего утра без сознания. Ему совсем плохо. Если можно…

Эрлонт замолчал, потом собрался и выдохнул:

— Если можно, пусть целитель, вместо меня вылечит Тиора.

Признаться, я растерялся — такого я не ожидал. При этом я оценил поступок брата — это было достойно, и хоть Эрлонт был мне, по сути, чужим человеком, было приятно понимать, что меня забросило в семью не просто к хорошим людям, а к очень хорошим. Мало кто на месте Эрлонта поступил бы так же.

Но в глубине души, конечно, кольнуло — ведь я знал, что столичный лекарь сюда не приедет никогда. И всё это значит, что Эрлонт, скорее всего, никогда не вернётся домой. А хотелось и брата спасти, и родителей порадовать. И ведь всё для этого сделал… но нет. И по лицу Эрлонта было понятно, что решение он не изменит. И это было достойно уважения.

— Господин целитель, — обратился я к Таливиру. — У нас замена. Вместо моего брата нужно вылечить его товарища. Мы же можем так сделать?

— Можем, — коротко ответил целитель, и это были первые слова, что я от него услышал с того момента, как мы вышли от директора.

После этого Таливир внимательно посмотрел на меня — прямо в глаза. И, похоже, я не успел спрятать свою растерянность, так как целитель покачал