Цепь - Ришат Медхатович Мухтаров

Денис замолчал. Он пригляделся к Маше и заметил, что под правым глазом у нее был синяк. Освещение в коридоре было тусклым. Поэтому он не сразу разглядел лиловое пятно под глазом у женщины. Да и она старалась не поворачиваться к нему правой стороной лица.

– А это что такое? – спросил он.

Улыбка тут же исчезла с лица женщины. Она опустила до этого гордо поднятую голову и подошла к вешалке.

– Не обращайте внимания, – тихо, чтобы не услышала Оксана, произнесла Маша и махнула рукой. – Вы гуляйтесь давайте. Мне пора уже.

Маша торопливо сняла с вешалки куртку и начала одеваться.

– Оксана! Я пошла! – громко крикнула она в сторону гостиной.

– Подожди, Машуль! Я сейчас! – донеслось из комнаты.

– Кто тебя так? Только не говори, что упала, – негромко допытывался Денис. – Расскажи, я разберусь.

Если раньше Денис произнес бы подобную фразу просто потому, что мужчине так надо говорить, то сейчас он и правда хотел, и чувствовал в себе силы, помочь. Разобраться в ситуации, найти обидчика Маши, сделать все, чтобы он поплатился за содеянное. После того случая с поимкой преступника в нем проснулась какая-то уверенность в себе. Пусть с каждым днем ощущение совершенного подвига и притуплялось, главное Денис снова стал чувствовать в себе какую-никакую решительность, намек на внутренний стержень, которым обладал раньше.

– Это муж тебя так? – предположил Денис самый очевидный вариант.

Маша усмехнулась:

– Нет. У меня нет муж.

– А кто тогда? Я серьезно. Скажи, и больше тебя никто не тронет.

– Да тронут. И еще как, – устало вздохнула Маша. – И вы ничего не сможешь сделать.

Маша сунула правую ногу в потертый ботинок со смятой пяткой, и принялась ерзать ступней.

– В маршрутке ехала. По телефону разговаривала со своими в Нарыне, – говорила Маша, не поднимая глаз. – Там у племянницы дочь родился. Ну, радовалась. Поздравляла. Получилось, что громко, наверное. Какой-то мужик – за мной сидел – мне сказал что-то. Наверно, что я громко слишком… Я не поняла. Дальше стала разговаривать. Он мой телефон взять, и бросил. Я ругаться начала. Он мне по лицу. Я кричала. Он меня на остановке из маршрутки выкинул.

Денис растерянно наблюдал, как Маша втискивала во второй ботинок левую ступню и молчал. За полгода работы участковым он навидался многого. И жен, которых избили мужья. И стариков, которых ограбили на улице подростки. И детей, которых родители в наказание выставили из квартиры на холод. И пьяные драки. И трезвые драки. Но привыкнуть к человеческой жестокости так и не смог. Каждый подобный случай вызывал в нем чувство растерянности. Он так и не понял, почему в определенный момент люди оказываются способными на что-то подобное.

– Подожди. А остальные? Чего, никак не помогли? Или вы одни в автобусе были?

Маша ничего не ответила, только подняла голову и посмотрела на Дениса, как на ребенка. Он тут же осознал всю наивность своего вопроса.

– Ну давай… Давай я выясню, кто это был? – предложил Денис. – Скажи, что за автобус? Во сколько это было? Где? Там, наверное, камеры должны быть.

– Ма-ша! Ты еще не ушла? – снова долетело из гостиной.

– Нет! – громко ответила Маша и опять повернулась к Денису. – Не надо, – решительно произнесла она и застегнула куртку. – Даже если найдете. В следующий день так же все будет. Думаете, такое первый раз? Всегда толкаются, плюются, ругаются. С нами такими всегда так. Мы здесь не люди. Вы сейчас пойдете к своим. Скажете – побили. Над вами только смеяться все будут.

Маша вынула из кармана куртки шапку и стала натягивать ее на голову. Денис продолжал растерянно на нее пялиться. Ему хотелось что-то сказать, уверить ее в обратном, доказать, что она не права… Но он бы соврал.

В голове молнией пронеслось воспоминание из прошлого. Как он стоял в подъезде у раскрытой двери в свою квартиру. Хмурый и напряженный. Как перед ним мялся доставщик еды с большой, квадратной сумкой в руках. Парень лет двадцати восточной внешности. Денис ругался на него за то, что он опоздал на сорок минут. В тот раз Денис хотел устроить очередной день пиццы для девочек, которым было, кажется, лет по десять. Вера не разрешала им есть такую вредную еду. Но Денис все равно угощал дочурок. Тайно от матери. Когда она куда-то уходила – на маникюр, по магазинам или просто подправить прическу. А потом делал вид, что съел всю пиццу сам. Это был его с дочерями общий, милый секрет. Но в этот день пицца сильно задержалась. А потом еще и Вера пришла сильно раньше, и День пиццы окончательно отменился. Это очень рассердило Дениса. В те времена он сильно раздражался, когда что-то шло не по его плану. Особенно, если это касалось его девочек. Он был полностью уверен, что может контролировать все. И теперь вымещал злость и раздражение на невысоком, щуплом раскосом пареньке в нелепой желтой куртке большого размера. Паренек пытался оправдаться, но делал это на ломаном русском. Так, что его почти не было понятно. Это еще больше выводило Дениса из себя. С каждым словом тон высказываний становился все грубее. Денис постепенно скатывался к прямым оскорблениям и нецензурной ругани. Затем он позвонил в службу доставки и долго и яростно высказывал претензии, после которых пареньку на работу можно было уже не возвращаться. Если только сдать униформу и термосумку. Но и этого Денису оказалось мало. Он стал требовать прямых извинений. Паренек кое-как попросил прощения, но Дениса это не устроило. Он хотел, чтобы доставщик извинился на нормальном русском, без ошибок и коверканья слов. Доставщик пробовал еще раз. И еще раз. Сцена закончилась только после того, как в подъезд вышла соседка напротив, с собакой на поводке. Денису стало стыдно. Но не перед пареньком, который стоял перед ним скрючившись и таращился себе под ноги. А перед соседкой. За то, что устроил шум.

Денис никогда раньше не вспоминал этот случай. Потому что считал себя исключительно правым в той ситуации. Человек накосячил. Денис устроил ему выволочку. Имел на это полное право. Но сейчас у него в голове возник вопрос, а вел бы он себя так же, если бы у парня были глаза пошире, а кожа посветлее? Произносил бы те же слова? Позволил бы себе такие же вольности?

– Окса-на! Я ухожу! – громко произнесла Маша, чем вывела Дениса из размышлений. – Не забивайте голову, – обратилась она опять к Денису. – Скоро заживет. Буду тише по телефону говорить.

Денису нечего было ответить. Он спохватился и торопливо вынул из