Первый шаг Некроманта. Том 6 - Илья Рэд

— Что будем делать? — спросил у него Пичуга, начиная догадываться, что ему скажут в ответ.

— Мы не можем так вечно бегать, — мечник спрыгнул с лошади и передал поводья контрабандисту. — Позаботься о пацане.

— Дядя Рустам не надо! — попросил Егорка. — Госпожа Софи говорит Артём тоже рядом.

— Вот иди и найди его, — бухарец размял шею и плавным движением оголил свой килидж, вокруг тела медленно разрасталась плёнка ветра, лошади, непривыкшие к магии, отстранились прочь, зыркая испуганно глазами. — Юра, забирай его и уходите отсюда живо.

Пичуга смерил горизонт и понял, что это единственная возможность оторваться. Теневая тварь была слишком быстрой, камелия не должна попасть в еë руки.

— Идём, — мягко велел Егорке контрабандист.

— Нет! — запротестовал тот и тоже спрыгнул в снег, оголяя свой ножичек. — Я тоже могу драться! Тут как раз хватит места под мои молнии!

— У тебя храброе сердце, парень, но ещë не время для твоей главной битвы, уходи. Я разберусь с ним, обещаю.

На глазах Егорки предательски засверкали зачатки солёных слёз, он раздражённо смахнул их кулаком и вцепился левой рукой в пояс бухарца. Ветер выталкивал его, но он всё равно старался не разжимать пальцев.

— Юра.

Сбоку подъехал Пичуга и схватил мальчишку за шкирку.

— Нам надо спешить, Егор, только ты знаешь, как добраться до Артёма, — сказал он ему, усаживая в седло перед собой. — Куда нам?

— Туда, — выдавил тот из себя, показывая пальцем направление.

Юра хлестанул двух свободных лошадей по крупу и заставил бежать перед собой при помощи стихии друидизма.

Бес громко высморкался в снег и приготовился к поединку. Огнеупорная броня полетела в снег, чтобы не ограничивать движения. Против такого врага она всё равно не спасёт. Гомункул увидел, что группа разделилась, и собирался обогнуть человечка, но не тут-то было. Скорость бухарца была в разы быстрее.

Выталкиваемый наружу ветер устроил снежную вакханалию — земля перед Рустамом расчищалась так, что ему не приходилось перепрыгивать через сугробы — тропинка образовывалась сама собой.

Первым же движением воин вырвал из тела теневого отродья целый кусок плоти и затормозил в пяти шагах.

— Куда-то спешишь?

— Отойди, человек, ты мне не нужен, — раздался глубокий клокочущий голос, это создание совсем не обращало на него внимания, следя за тем, как вдали в лесу исчезают фигуры наездников.

— А я вот как раз хотел спросить, каким местом ты разговариваешь? Ну то есть рта я не вижу, откуда тогда голос? — почти искренне заинтересовался Бес. — Ты не пойми неправильно, просто я не знаю, куда смотреть на голову или…

— В последний раз говорю — иди своей дорогой, смертный. Дарю тебе жизнь.

— Правда? Ничего себе! — воскликнул бухарец, разводя руками. — Ваша щедрость не знает границ. Только у меня вопросик тут нарисовался. Я надолго не задержу, но для меня это очень важно. Если бы ты мог разговаривать с картошкой, чтобы ты ей сказал на завтрак?

— Исчезни, — раздражëнно бросил гомункул.

Бес как мог тянул время. Нет, ну а что? Лишние секунды — это возможность для ребят спастись, но посланник Обскуриана решил, что проще будет уничтожить препятствие перед собой. Его моментальный выпад выросшим из груди шипом чуть не угодил в голову настырному человечку.

Однако Бес вильнул в сторону и контратаковал колющим в левое плечо противника. Под стекающей жижей тени всё ещё таилось человеческое тело, пусть и изломанное до невозможности постоянными метаморфозами, где-то там билось сердце.

Выпад снова ранил врага, недооценившего древнее искусство стихийного фехтования. На снег брызнула тёмно-красная кровь, но оголившееся пространство моментально залечилось то ли некромантией, то ли тенями. Это удивило Беса, ведь, по словам Артёма, гомункул владел тенями на сто процентилей. Откуда способность регенерировать? Ещë одно препятствие на пути к победе…

Да, помирать он не собирался, не в этой жизни, потому агрессивно оскалился, когда гомункул обрушил на него бесконечный град атак. Теперь его восприняли всерьёз. Из туловища твари во все стороны вылезали десятки острых полос, наподобие поясов.

Обоюдоострые они извивались и молниеносно меняли своё направление, не поддаваясь обычной физике, способные с лёгкостью менять свою плотность от совсем прозрачных до неимоверно тяжёлых и острых.

Это создавало определённые трудности в парировании. Одну такую атаку бухарец уже попробовал принять на килидж и сто раз пожалел об этом. Рука едва не отсохла, а тело грубо толкнуло в бок так, что он опрокинулся, но вовремя сумел увернуться от остальных «лоскутов», протаранивших землю. Пришлось те жалкие крохи маны, что у него имелись использовать на полную.

Тело извивалось, выписывало пируэты, немыслимые для обычного человека. Там где надо, докручивал повороты ветер, подталкивал в нужную сторону, заставляя совершать невозможное.

Понимая опасность затяжной драки, Рустам пошёл в сумасшедшую атаку, уворачиваясь от дрянной магии противника как только мог, и на короткий миг оказался в воздухе как застывшая стрела, колени разогнулись, тело вытянулось и мощный порыв ветра метнул его в слепое место гомункула.

Килидж пробил грудную клетку насквозь, попав предположительно в сердце, и выйдя из спины. Теневая магия развеялась и Бес вместе с врагом полетел на землю, чуть не выпустив из руки оружие, но вовремя сумел сгруппироваться и кувырком вперёд «отъехал» на почтительное расстояние. Клинок всё также был наготове и с него медленно стекала в снег кровь почти поверженного противника.

Это было опасно — столько много сил израсходовано. Филигранный колющий достиг своей цели, но зловещее чувство, витавшее в воздухе, не давало бухарцу покоя. Мурашки пробежали по всему телу, поднимая первобытный страх. Бес много битв повидал на своём веку и его не удивишь всякой мертвечиной, что идёт на тебя несмотря на страшные раны, но тут было нечто другое.

Как будто липкая безысходность обволакивает изнутри, нашёптывает: «Чтобы ты ни сделал, всё зря».

Тело гомункула разлилось в лужу, поднялось в виде прямоугольной плоскости, а потом снова приобрело гуманоидную форму. Какое там сердце? Тут всё перемешалось до невозможности.

— Что ты за дрянь? — брезгливо спросил Бес, когда лицо врага неожиданно вылезло из мутной пелены стекающей тени.

Оно было почти человеческим по своим очертаниям: тонкие безвольные губы, чуть приоткрытые, словно застыли в полушёпоте, не решаясь сомкнуться; аккуратный скромный нос и спрятавшийся округлый подбородок. В этом облике читалась хрупкая безнадëга, но всё портили