Беглянка в королевстве теней - Лидия Милеш

Тонкая нить души Натаниэля летела сквозь тысячелетия, гонимая заклинанием и пытаясь спастись от смерти.

Смерть идет только вперед, значит, душа должна была прятаться там, где ее не смогут застать. Это говорило заклинание, но душа понимала, что это неправильно.

Люди менялись, рождались новые, вот знакомые лица, а вот девчонка, которая попыталась спасти. Душа не могла понять, почему нет благодарности. Девчонка сделала неправильно, нельзя было заставлять его идти против смерти.

Он… точно… это он, но кто он? Заклинание продолжало звучать, говорило, что необходимо спрятаться как можно дальше и забыть себя, чтобы смерть не могла найти. Забыть… это казалось так просто… Хотя нет, это и было просто – заклинание помогало. Остаются лишь образы, такие нечеткие и странные, но такие настоящие.

«Глупая девчонка, нельзя было просить спасти, лучше бы я умер, а сам, как мог надеяться, что все будет хорошо? Ненавижу себя, как же я себя ненавижу. Самонадеянный глупец, считающий себя умнее всех, решил, что можешь обмануть смерть…»

Осталось ли что-то от Натаниэля? Еще немного времени, и он бы окончательно исчез, растворившись в холоде далекого прошлого. Но неожиданно все прекратилось. Осталась лишь темнота, застилающая все вокруг и страшная боль.

Тела больше не было, да и не помнил он о теле, помнил только боль, которую когда-то испытывал. Когда-то слишком давно. Или еще только будет испытывать.

Она все усиливалась и усиливалась, его разрывало, он чувствовал, как занимает все черное пространство и больше ему некуда лететь, больше у него нет выхода. Хотелось сбежать, но он не мог этого сделать. Его замуровали, заставили навечно застыть в клетке.

Он никогда не любил клетки, он точно знал, что не любил их. Душа еще помнила свободу, помнила первые лучи солнца, помнила ощущение ветра, она старалась вырваться из своей тюрьмы, но была заперта в ней навсегда, и от этого не хотелось существовать.

Он слышал собственный крик, теперь от бессилия, от понимания, что до конца своей жизни он будет здесь в этой темноте без возможности уйти. Это было невыносимо, он всем своим существом возненавидел тех, кто так жестоко подшутил над ним…

Когда тьма рассеялась, он увидел двух мужчин. Смотреть на них было странно, как-то необычно и непривычно. Он видел их сразу со всех сторон и не видел себя. Кто же он? Такое бывает?

Мужчины стояли, расставив ноги, и держась на стены. Он чувствовал что-то теплое, а боль прошла. Должно быть что-то еще? Он помнил, что должно… Вот только что?

– Закончилось, – сказал мужчина в странной светлой одежде и черными, как смоль, волосами.

Он кого-то сильно напоминал, но сказать кого, было невозможно.

– Не могу сказать, господин, – отозвался второй, не вызвав никаких чувств. – Я больше ничего не слышу.

– Кто здесь? – снова спросил первый мужчина.

Отозваться или нет? Да и смогут ли они услышать?

Он попытался что-то сказать, но ни одного звука не сорвалось с губ. Тогда он понял, что не может говорить так же, как эти двое, но и как надо говорить, он не знал. Он попытался еще раз, затем еще и еще, ничего не выходило. А мужчины стояли и ждали ответа.

– Никого нет, – произнес первый.

«Я есть», – послышался голос, и говорили стены.

Он сам испугался, это было неожиданно и странно, но так… так… естественно. Словно только так и можно, и только так будут понимать.

Мужчины замерли, можно было заметить, как по виску первого стекали капли пота, а его руки дрожали.

– Элиот? – осторожно спросил он, его голос звучал неуверенно, тихо с надрывом, казалось, что он сию же минуту хочет сбежать, вот только имя… имя было знакомым.

Как странно, наверное, его действительно зовут Элиот. Какое сейчас это имеет значение, кому вообще нужно знать его настоящее имя, когда оно уже ничего не может изменить? А это имя он помнил, оно вызывало странные чувства, словно что-то очень родное, но такое далекое, оно заставляло чувствовать радость и злость, надежду и облегчение, обиду и благодарность – оно нравилось ему. Пусть будет так.

– Мы слышали, как вас называли Элиот.

– Элиот, – повторил он, снова ощутив все эмоции от этого имени.

Чувствовать было приятно. Теперь все становилось единым, больше не было его, дома, чувств отдельно – все было вместе и это становилось одним целым, что больше нельзя разделить. Даже ненависть к заточению теперь переплеталась со всем остальным, добавляя что-то давно забытое старое в сущность.

– Кто ты? – спросил второй, оглядываясь по сторонам.

Они явно не знали, куда смотреть. Странные люди, я вижу их со всех сторон, мне все равно, куда они смотрят, – они всегда смотрят на меня.

Но этот мужчина задает вопросы и он прав.

Кто я? Теперь я знаю, что я есть, больше нет кого-то отдельного от меня, но кто я?

Я попытался почувствовать это. Я живой. Я могу говорить и могу чувствовать, думать. Могу даже действовать. В стене затрещало, интересно, но понятно. Я – стены. Пол дернулся, мне понравилось – он был полностью в моей власти. Я – пол.

Мужчины странно упали, видимо, они так и не смогли удержаться на ногах. Надо быть аккуратнее. Мое движение может причинить им боль, а мне почему-то этого очень не хотелось.

Я почувствовал, как могу перейти в другую комнату, но эта теперь мне была не видна. А выбраться?! Мне безумно хотелось выбраться! Я не смогу здесь быть долго, я не люблю долго быть в одном месте! Я повернулся к саду, за которым расстилался лес.

Там больше не было ничего – там была свобода, нас даже ничего не разделяло. И я кинулся в сторону леса… Меня сразу же вернуло, отозвавшись глухим ударом. Я видел, как несколько камней полетели вниз. Они летели вперед, а я не мог с ними…

– Фаргор, – прокричал знакомый мужчина. – Посмотри в окно! Оно теперь выходит на сад!

Они были испуганы и ничего понимали. Нет, оно выходит не на сад, оно выходит на лес. Я точно знал, что именно там моя свобода, с другой стороны – дорога, она страшная… мне не нравится… я не люблю эту дорогу – по ней ко мне приедет то, что погубит нас всех, что запрет меня в этой клетке. И откуда я это знаю? Кто я?

– Кто ты? – снова спросил второй мужчина.

Кто я? Теперь мне