Вождь - Алекс Хай

— Подумайте ещё раз, почтенный. — Я обвёл полукруг взглядом. — Фиор не просто дал приказ стрелять по безоружным людям. Он убил своего отца. Лично. Он подставил Ноктианцев, потому что хочет лишь войны. Вам действительно хочется умирать за такого человека? За того, кто готов спалить весь Альбигор, чтобы просто показать свою силу?

Один из магов припал щекой к жезлу, словно ему внезапно стало холодно. Другой крепче сжал набалдашник, его взгляд затравленно дёрнулся к соседу.

— Ещё шаг, Делегат, — мягко предупредил ближайший рыцарь, — и мы…

— Мы? — я поднял ладонь. — Ты уже решил, что такое «мы», парень? Ты и отцеубийца — это «мы»? Или ты и город?

Фиор снова усмехнулся.

— Не напрягайся, Ром. Они мои. И ты это знаешь. Они давали мне клятву под Солнцем. А ты — никто. Отступник. Пыль.

— Разве? — улыбнулся я.

Я отвёл взгляд в сторону — небрежно, как будто меня заинтересовал край карниза. На самом деле я считал ритм их Бликов, проверял узлы на запястьях, вслушивался в дыхание. Жаль, что нельзя взять ещё пару ниточек, жаль…

— Доминус, — обратился я к Фиору почти дружелюбно, — поступи по-мужски: отдай приказ прекратить огонь. Пусть поднимут белые флаги.

— Флаги поднимут для тебя, — сказал он с нежностью палача. — На твоём погребальном костре.

— Постойте, — раздался тихий голос.

Один из магов сделал шаг вперёд. Немолодой, с седыми висками, в простой мантии со знаками отличия Пастора Бликов. Он опустил жезл, Блик на его ладони погас.

— Я не стану защищать отцеубийцу, — сказал он громко, чтобы все слышали. — Если бы я знал с самого начала, то не пришёл бы сюда. Прощайте, братья.

Он медленно направился к выходу с крыши.

Фиор застыл. Командир гвардии открыл рот, закрыл, снова открыл; у двоих стрелков дрогнули руны на руках, и снаряды не вылетели из пушек.

— Верни жезл! — прорычал Фиор, а в голосе мелькнула та самая детская истерика, которую он так пытался скрыть. — По местам! Это приказ Доминуса!

Я сжал рукоять Тень-Шаля, приготовился нырнуть, разрезать их строй Тенью, подчинить каждого, кто дёрнется. Генерал поднялся за моей спиной, как ночь над морем. Я уже видел в голове схему: чьи глаза встретить первыми, чью волю щёлкнуть, на кого навесить «глушилку». Я сделал шаг.

И в этот момент второй маг опустил жезл. Потом — третий. За ними двое гвардейцев переглянулись, медленно сняли руки с рукоятей и отступили на шаг.

— Вы… — голос Фиора сорвался. Он резко обернулся к своим, на лице застыло бешенство, в глазах дрожали крошечные зрачки. — Предатели!

— Ты сам предал свой клан и род, став отцеубийцей, — ответил я. — Наш отец заслуживал наказания. Но ты заслуживаешь его не меньше.

Я перевёл взгляд на тех, кто уже опустил оружие:

— Уходите и помогите им, — коротко велел я. — Разгребайте то, что натворил ваш клан. И молитесь, чтобы вас за это не разорвали прямо на площади.

Они рванули к люку, почти с облегчением. На крыше осталось только двое — я и Фиор. Ветер трепал его испачканный плащ, пепел лип к ресницам, на щеке тонкой линией застывал пот.

— В кончено, Фиор, — сказал я. — Совет жив. Не весь, но жив. Твои люди тебя бросили. Клан за тобой не пойдёт. Зря я тогда оставил тебе жизнь.

Он улыбнулся — сухо, без радости.

— Ты ошибаешься во всём, — ответил он. — Кроме последнего.

Меч щёлкнул о край ножен. Блик вспыхнул на его ладонях узкими лучами и потёк по клинку, делая сталь слишком светлой, почти белой. Я вытащил Тень-Шаль — чёрная дуга молнии проскользнула над рукоятью и утонула в металле.

— Меня не будут судить, — проговорил Фиор.

Я подал плечами.

— Выбор твой. Тогда я просто закончу начатое.

Мы сошлись просто — без прыжков и поз. Сухой, осторожной проверкой. Я шагал вперёд по скользкой кромке, Фиор — по диагонали в сторону, чтоб обрезать угол. Первый звон клинков прозвучал коротко — и на секунду заглушил весь разломанный мир.

Он бил яростно, прямолинейно, но рука у него была выученная. Дворцовая школа и тренировки — в каждом движении. Он любил силовые связки: надавить, заставить отступить, прижать, добить. Но прошедшая дуэль заставила его поумнеть.

Я пустил его напор мимо, подставил пустоту, и он резанул воздух. Сталь полоснула по моему плечу, но задела только ткань. Лезвие ушло в сторону, я ответил скользящим ударом. Он ушёл корпусом, только край мундира распустился хлопьями и лёг на ветер.

— Неплохо, — сказал он и внезапно ударил светом.

Блик обжёг глаза белой пеленой. Генерал успел опустить передо мной тёмный полог — вспышка ударила в него, как в воду, распалась, запела тонко и злобно. Свечение на миг заглохло, я шагнул, разрывая дистанцию.

Мы двигались по крыше широкими восьмёрками. Внизу что-то взрывалось, крыша под нами каждый раз вздрагивала. Фиор выдавливал меня к краю крыши, где карниз был уже залит копотью и стеклом. Я аккуратно уклонялся, но битва шла и на другом уровне.

Тень вязала его Блик в узел, резала отблески на лезвии, пила потихоньку силу, а я ждал нужного момента.

Он стал быстрее. Я пропустил скользящий удар — не глубоко, но достаточно, чтобы стало больно дышать. Тёплая струйка побежала под броней.

— Видишь, Ром? — прошипел он, чувствуя кровь, и улыбнулся уже искренне. — Значит, никакой ты не бог, каким некоторые тебя считают.

Он сделал шаг назад — как будто отступал — и вдруг «распался». Его Блик раздвоился тонкой, неверной тенью; передо мной было два Фиора — оба с клинками, оба в белом, оба на одной линии атаки — в лоб. Приём старый, дворцовой школы, но сыгранный грязно.

Один «Фиор» ударил прямо — высоко, с переносом веса. Второй — «фантом» — ушёл пониже, собираясь резануть мне бедро. Я принял верхний, оставив нижний в работе Тени — и именно в этот момент «фантом» рассмеялся, растворился, а боль врезалась мне в бок сбоку, из мёртвого угла.

Он сдвинул фантом на полшага, а настоящий удар пустил через разрыв в моём поле, под лопатку — коротко, злорадно, с проворотом. Клинок вырвал из меня воздух. Я осел на колено, отталкиваясь свободной ладонью от шершавого камня. Мир