Вождь - Алекс Хай

Ильга молча кивнула и крепко сжала мою руку.

— Герцог Варейн и магистр Салине получили тяжёлые ранения, но выжили и уже отправлены в квартал Лунорождённых, — продолжила Виррен. — Потери среди Зелёных Рук, Серого ордена, Белых плащей. Много имён, господин. Из чинов Совета — секретари с третьего и шестого ярусов, старший протоколист, двое курьеров, трое стражей… И, разумеется, Солнцерождённые.

— Выходит, Фиор так и не добился своей цели, — отозвался я. — Совет не был уничтожен.

Виррен кивнула.

— Не весь. Клан Солнцерождённых официально обвинён в нападении на Совет и лишён членства. Проведены аресты среди высших чинов клана.

— А Циллия Альтен?

— Выжила. Она дала показания против Фиора и своего отца.

Я закрыл глаза на секунду. Внутри на миг стало пусто — как в опустевшем храме после службы.

— Вы должны знать ещё кое-что, делегат. Ноктианцы пришли сами и предложили помощь. Переговоры шли, пока вы… спали. Клан Лунорождённых координирует их отряды.

— Хорошо, — кивнул я. — Значит, ещё есть шанс установить мир.

Я снова попытался подняться. Мышцы отозвались сразу — сухой болью, а голова едва не взорвалась.

— Куда⁈ — одновременно спросили Ильга и Виррен, а потом почти в унисон придавили меня к постели. «Лисёнок» — руками, магистр — взглядом.

— Встать, — объяснил я очевидное. — У меня длинный список дел: поговорить с Советом, увидеться с Ноктианцами, обсудить…

— Нет, — сказала Виррен, и руна над головой загорелась ярче. — Чтобы вытащить вас с того света, нам пришлось совершить невозможное, страж Ром. Если вы сейчас встанете и начнёте работать, мы зафиксируем необратимые изменения в когнитивных связях. Простыми словами: вы станете слабее. Навсегда. Вам показан покой до полного восстановления. Никаких нагрузок!

— Люблю вашу манеру подавать новости, — буркнул я. — Тонкая, оптимистичная.

— Я прослежу, — угрожающе проговорила Ильга.

— Понял, — вздохнул я. — Дамы, вы, кажется, сговорились.

— Это здесь ещё нет Салине, — усмехнулась Ильга.

Виррен вышла, тактично дав нам с Ильгой возможность ещё ненадолго остаться наедине. Её тёплая ладонь всё ещё лежала поверх моей.

— Самое важное ты уже сделал, — сказала она после паузы. — Город теперь навсегда изменится.

Я вздохнул.

— Значит, всё это было не зря.

* * *

Повозка мягко качалась и ползла по брусчатке. Альбигор после пожара был весь в ранах: белые ленты строительных ограждений перетягивали раны улиц, артефактные краны наклонялись, как цапли, а рабочие деловито сновали и постоянно что-то таскали.

Я заметил нескольких Солдат Ноктианцев — они перетаскивали крупные камни и расчищали площадку.

— Как настроение в народе? — Я кивнул в их сторону. — Не пытались поднять их на вилы?

Мы с Салине сидели друг напротив друга. За время моего вынужденного сна магистр стала ещё суше и, кажется, спокойнее. Но я вдел, что под её глазами легли тени.

— Пока ты валялся и пугал лекарей, — сказала она, не оборачиваясь, — Ноктианцы пришли к воротам сами и предложили помощь. Герцог под свою ответственность принял их предложение. Народ присматривался… и, кажется, лёд тронулся. Сам посмотри.

У руин здания Совета стоял лес механизмов. Краны жужжали, перекидывая обугленные каменные глыбы. Рядом работали Ноктианцы — вместе с альбигорцами. Без конфликтов и споров — просто делали свою работу.

Мальчишка в замызганной куртке сунул Солдату глиняную кружку — вода плеснула на чёрные пальцы. Тот кивнул, но вернул кружку обратно — вода им не требовалась.

Лавочник выкатил бочку, раскрыл кран — струя ударила в медный таз. Старуха, присевшая на перевёрнутый ящик, чертила в воздухе знак благословения. Две девчонки на перекрёстке махали Ноктианцам ладошками. Те неуверенно подняли руки в ответ — от них редко чего-то ждали, кроме беды.

— Видишь? — тихо сказала Салине. — Оказалось, им есть что дать Городу.

— Я всегда видел, — отозвался я. — Просто некоторым надо было вколотить это в череп.

Повозка свернула к Храму Двух Ликов. Он поднимался над кварталом тёмным исполином. Вершины башен упирались в небо, над главным входом искрилась чёрно-белая мозаика Дня и Ночи. Лестницы были широкими, как улицы. По ним текла людская река — делегации, сопровождающие, стража, писари с ящиками, жрецы.

Внутри храм был неожиданно светел. Двойная статуя у алтаря — два профиля, слитые в один: День с открытыми глазами и Ночь с закрытыми. Между ними — тонкий клинок, в рукоять которого были вписаны обе вязи. Вдоль колоннад висели каменные гербы кланов.

Мы прошли в выделенную для нас ложу. На противоположных скамьях уже рассаживались делегации кланов. Пламенники — в строгих траурных повязках, Зелёные — с сухими ветвями в волосах, Серые — едва заметные среди теней. Опрятные Белотканники, и даже Золотые Весы на этот раз почти не носили золота.

В боковом проходе я заметил Пергия — он стоял прямо, как копьё, и кивал Герцогу. Позади него — Иридий и несколько Солдат. Но сегодня Ноктианцы пришли уже не как гости, а как часть города.

Вдоль нефов потянулся слабый ветерок — жрецы открыли верхние окна, и лунный свет лёг на статую так, что Ночь тоже приоткрыла глаза.

Из глубины храма донёсся чистый звон гонга. Звук был тонкий, прозрачный, как ледяная вода. Людская река застыла на полшага, головы повернулись к алтарю.

— Началось, — тихо сказала Салине. — Идём.

Я подошёл к Пергию, мы обменялись молчаливыми кивками и вместе двинулись к алтарю. Народ в рядах шевельнулся, шёпот пошёл волной, но не страха, а благоговейного ожидания. Несколько ребят на галерее даже попытались хлопать, но вспомнили, где находятся, и неловко спрятали руки под плащи.

С противоположной стороны навстречу нам вышли советники — те, кто выжил. Мы встретились у подножия статуй.

На плите уже лежали два комплекта: одинаковые бумаги договора, печать Совета и печать Ноктианцев, артефактные перья и чернильница с особой краской — написанное ею не разрушается временем.

Магистр Лакрет стоял сбоку и поправлял на штативе артефакт записи. Кристалл мерцал, выхватывая каждое наше движение. Эксперт поправил очки на переносице и сухо объявил:

— Господа, с вашего позволения проводится фиксация церемонии подписания мирного договора между народом Альбигора и народом Ноктианцев. Стороны готовы?

— Совет готов, — отозвался Занд Дейвор. Надо же, выжил.

«Ноктианцы готовы», — ответил Пергий в голове каждого из присутствующих.

Первыми свои подписи поставили советники.