Только об этом не пишите! - Sally KS

нет, нет, нет! Но пятно росло, и вот уже весь угол беспросветно чёрен, и мрак ползет дальше, разрастается, как плесень на стенах, и охватывает уже половину комнаты. Это не дым и не затемнение, это комната исчезает, и вокруг нее больше ничего нет… Становится больно дышать, и он старается втягивать воздух не всеми легкими, а потихоньку, тоненькой струйкой, чтобы так не раздирало грудь, но начинает задыхаться… Уже непонятно, то ли темнеет в глазах, то ли чернота из угла поглотила всю комнату. И снова эта тень, не имеющая ни лица, ни формы, склоняется над ним, всаживает когти в шрам и вырывает кусок кожи в форме четверти ромашки. Почему-то из его груди выплескивается не кровь, а огонь, но тень вынимает из груди сердце — это оно горит и трепещет… В ужасе он кричит, кого-то зовет. И откуда-то появляется женщина. Тамара? Нет, это, кажется, Валентина. Она идет к нему, а он боится, что не успеет увидеть ее лицо перед тем, как глаза закроются навсегда…

Никита вскочил, чувствуя, как постепенно рассеивается темнота перед глазами. Ему давно не снился этот кошмар. Только осознав, что он в своей квартире, вокруг светло и никакой опасности, он услышал, как вибрирует на тумбочке телефон. Ого, уже девять утра! Сто лет так долго не спал.

— Алло, — проговорил он хрипло и откашлялся.

— Здравствуйте, Никита, — раздался приветливый голос Тамары. — Я вас не разбудила?

— Н-нет, я… уже не сплю.

— Вот и отлично. Мы можем заняться нашими делами?

— Да! Я готов!

— Как это прекрасно… Я тогда подъеду к вам, можно? Записываю адрес…

До приезда Тамары Никита успел принять холодный душ для бодрости, закинуть покрывалом свою большую двуспальную кровать и выпить кофе с бутербродом. Он жил в просторной новой студии, где никак не мог закончить ремонт. Кухня была уже полностью укомплектована, но обеденного стола еще не было, лишь пара стульев, в зоне для сна и отдыха стояли кровать и полупустой одежный шкаф, а в прихожей работы только начинались, и в подтверждение этому прямо перед входной дверью высилась стремянка — как указующий перст на недоделанный потолок с торчащей из него лампочкой.

Тамара вошла, с интересом глядя по сторонам.

— С добрым утром, с добрым утром… Извините, что врываюсь так рано, но дела не ждут… Можно не разуваться? Спасибо… Нет, кофе не нужно, благодарю вас…

Никита с готовностью предложил ей стул, и она села, одобрительно оглядываясь.

— Вы один живете? Без жены, невесты? Холостяцкая берлога?

— Да, один, все некогда… Дела, бизнес, — он неопределенно махнул рукой.

— Понимаю, — ласково кивнула она. — Что же, давайте начнем.

С этими словами она достала из своей коричневой сумки небольшой блокнот, ручку и приготовилась записывать. Никита, сидевший напротив на краю кровати, был рад предоставить ей любые сведения.

— Вчера вы приезжали в Кротков за неким пакетом по поручению одной особы, — тем же приветливым тоном сказала Тамара. — Мне нужно, чтобы вы сказали мне, как ее найти, а лучше — отвезли меня к этой особе.

— А зачем это вам? — Никита даже вздрогнул. — Откуда… откуда вы знаете?

— Эта особа — моя давняя знакомая, — объяснила Тамара, все так же улыбаясь.

Неужели Валентина скрывается от Тамары? Как такое возможно?

— Тамара, извините, — Никита невольно приложил руку к груди — как раз туда, где ощутил легкое пощипывание старого шрама. — Но не могли бы вы прояснить ситуацию?

— Это очень важное дело, — она еще улыбалась, но уже менее дружелюбно. — Просто отвезите меня к ней.

Вот так номер. И что теперь? Просьба вроде безобидная, но если Валентина скрывается и не сообщила, как ее найти, — значит, она не хочет, чтобы ее нашли? И отказывать плохо, и соглашаться, не зная деталей, как-то странно.

— Видите ли, — начал он неуверенно. — Я знаю, что эта девушка вроде как в бегах. Будет неправильно, если я ее выдам. Вы меня простите, Тамара, но я не могу вас к ней отвезти, не зная, как она к этому отнесется. Может, сначала я позвоню ей и узнаю? Если она не против, то я вас, конечно, отвезу.

Тамара немного помолчала, а когда он достал телефон, остановила, внезапно перейдя на «ты»:

— Подожди! Я тебе все расскажу, и ты поймешь, почему мне нужно ее найти. Слушай. Эта женщина, скорей всего, представляется другим именем. Под каким ты ее знаешь?

— Валентина…

— Вот! А на самом деле она Лава. Лава Кирьянова, журналистка газеты «Реальный Кротков». И находится в неизвестных мне пока краях для журналистского эксперимента. Безжалостного, циничного и чудовищного с моральной точки зрения.

Видя изумление на лице собеседника, Тамара удовлетворенно кивнула, достала свой телефон и показала Никите фото из соцсети. Да, это точно она. Страница Лавы Кирьяновой…

— Эта женщина под видом якобы целительницы пользуется чужой доверчивостью, чтобы написать репортаж, как люди верят в чудо, — продолжала Тамара решительно. — Ты говорил, она твоему другу хочет помочь? Так она его обманет, она ничего не умеет, кроме как писать статьи. И она так напишет, что будет выглядеть просветительницей, а не провокаторшей. А потом получит журналистскую награду за лучший репортаж. У нее их уже много, поверь! Сам можешь поискать в интернете. Никита, — ее голос стал мягче, ласковей, — ты же меня знаешь, мой дар в доказательствах для тебя не нуждается. Я — настоящая целительница, а Лава-Валентина лишь притворяется ею. Помоги мне найти ее и остановить. И тогда ты не только друга убережешь от огромной ошибки, но и меня к нему привезешь, а уж я постараюсь помочь, если там кто-то болен или в беде.

Никита встал и прошелся по квартире. Пока он слушал Тамару, еле сдерживался, чтобы не выругаться вслух. Да, эта женщина не та, за кого себя выдает. Журналистка на задании… Всех обманула — и его, и Артёма, и даже священника! Подклады какие-то нашла… Если так ловко врёт, то сама их и подложила. Такая сенсация для читателей…

— Я случайно обо всем этом узнала, — вздохнула Тамара горько. — Дело в том, что я тоже работаю в редакции газеты, — заметив еще сильнее возросшее удивление Никиты, она поспешно добавила: — Просто я не беру с людей денег за помощь. Помогаю отчаявшимся. Откуда у них деньги? Если бы они