"Фантастика 2025-52". Компиляция. Книги 1-20 - Борис Владимирович Романовский

- Ты – мой ангел. И Ксюша – ангелочек.

Наследница уже бойко передвигалась по квартире на своих двоих. Все нижние ящики шкафов были завязаны верёвочками, чтобы непоседливое существо не раскидало их содержимое по комнатам.

Внешне доча удалась в супругу, вырастет такой же жгучей брюнеткой. Надеюсь, высокой, а не как портативный папа-космонавт. В полтора года выучила десятки слов, болтала без умолку. Капризничала, но не часто, у меня на руках блаженствовала. Никакая игрушка не могла сравниться с радостью покататься у отца на шее.

Мои мама и папа расстраивались после переезда из общедоступного центра Москвы в закрытый военный городок, они были готовы кататься к нам и особенно к внучке хоть каждый месяц. Возили полные сумки выращенного своими руками, покупали на обратную дорогу колбасу и всякие мясные копчёности. Мы планировали синхронизировать их приезд с родителями и братом Аллы, но из Оренбурга часто не налетаешься, встреча несколько раз переносилась, и я рассчитывал, что она состоится не раньше апреля. Того самого апреля, после которого моя известность несколько увеличится. Оставалось чуть более полутора месяцев.

В марте я попросил обследования у стоматолога с рентгеном обеих челюстей. Широко известна история, как Гагарина едва не сняли с полёта из-за флюса, он терпел боль и не признавался, пока не поднялась температура. Рентген выявил ещё только намечающееся воспаление. Обошлось без крайностей. К восьмому апреля, последнему заседанию Государственной комиссии по пуску космического корабля «Восток», окончательно утвердившей – я лечу, Титов – дублёр, здоровье обоих не вызывало нареканий. А Королёв по своему обыкновению отозвал меня в сторону, как только члены комиссии разошлись.

- «Восток» не укладывается в весовые характеристики. Если мы до двенадцатого не найдём, какое оборудование снять, полетит Титов.

- Два килограмма разницы, Сергей Павлович… При стартовой массе более двухсот тонн!

- Целых два килограмма, Юра.

- Снимайте систему жизнеобеспечения. Всю. Толком ни хрена она не работает.

- Ты с ума сошёл! Если что-то случится, как я объясню, что отправил человека без очистки воздуха?!

- Давайте без паники, Сергей Павлович. Что я, что Герман, этот металлолом не поможет ни мне, ни ему. Хотите – оставьте муляж.

- Уверен?

- Так точно. У подводников, если не работает система регенерации, грубо считают: куб воздуха на час нормального дыхания, - о чём Королёв осведомлён, как минимум, не хуже меня. Но такова его манера – до принятия решения выслушать. - В спускаемом аппарате одна целая и две десятых куба, но воздуха ещё много где в оборудовании, в приборах. Полтора куба точно. То есть через полтора-два часа мне станет душно, но не до потери сознания, на тренировках приходилось куда хуже. Когда совсем невмоготу, закрываю иллюминатор шлема, отсекаю воздух из кабины и перехожу на питание из баллонов. Выигрываю пять часов. А там уже на Земле отдышусь. Или Герман, мы до мелочей обсудили.

Королёв только ниже опустил крупную свою голову. Уж он-то понимал риски и вообще считался пессимистом. Недаром его любимым выражением было «хлопнут без некролога».

Если полёт затянется, то за счёт вращения планеты траектория движения корабля сильно сместится относительно земной поверхности и будет пролегать не над СССР. Посадка «Востока» на территории недружественного государства – хуже полного провала.

- Ладно… Перед вылетом на Тюра-Там вам троим ещё предстоят ритуалы. Надеюсь, что-то успею придумать.

Под ритуалами он понимал звукозапись обращения первого космонавта, причём её сделали в трёх вариантах, я произнёс текст от своего имени, потом Титов и Нелюбов. Зашли в мавзолей Ленина без очереди, под прицелом телекамер прошествовали по Красной площади, телевизионщики снимали всех троих вместе и каждого по отдельности, там будет видно как монтировать. Наконец, наступил день отлёта на Тюра-Там, который войдёт в историю как Байконур.

Последняя ночь дома…

- Ты возьмёшь что-нибудь от нас? Игрушку ксюхину. Как амулет на счастье.

Уснуть мы не могли долго. Ксюша тоже долго не хотела успокаиваться, чувствовала что-то.

- Если суну в скафандр её любимого плюшевого зайца, он после приземления будет стоить миллион долларов.

- Возьми! Не продадим, себе оставим.

- Нет, милая, не получится. Каждый грамм на счету. Со мной только ваша фотка шесть на девять.

- Прикрепишь её к обшивке отсека изнутри?

- Нет, будет за пазухой. Вибрации, знаешь ли. Отклеится и попадёт куда не надо – быть беде.

- Ладно…

Кстати, мысль о зайце мне понравилась. Я всё же взял его с собой. Маленький, с ладонь. Понятно, что не протащу на корабль, но кто проверит после приземления? Алла подкинула здравую идею.

Наверно, ещё час или два болтали о чепухе. За три дня до всемирно-исторического события? Да и хрен на него. Если бы думал только о полёте, свихнулся бы. Любимая женщина и спокойная семейная обстановка позволяют удержать душевное равновесие даже перед столь экстремальным испытанием.

Прав был Каманин, предпочитая при наборе в отряд женатых кандидатов. Или всё же не прав? Не могу решить.

Глава 14

14

Я трижды присутствовал при запуске ракеты-носителя «Союз» и каждый раз думал, что могу любоваться этим зрелищем неограниченное число раз. В США иначе, там с самого начала программы «Меркури-Редстоун» время пусков всем известно заранее, космодром на мысе Канаверал гораздо ближе к обжитым местам, чем Байконур, да и зрителей допускают слишком близко, в случае взрыва ракеты-носителя на небольшой высоте их элементарно побьёт обломками. Американское счастье, что «Челленджер» рухнул в море, иначе мало бы не показалось никому.

«Семёрка» с кораблём «Восток-1» значительно короче «Союза», но разница была бы заметна, поставь их рядом. Моя ракета с поэтическим названием «восемь-ка-семьдесят два-ка» ростом примерно с двенадцатиэтажный дом, сооружениями такой высоты никого не удивить в Москве шестьдесят первого года. Но когда вышли из автобуса, при виде её я не мог сдержать волнения и даже, признаюсь, лёгкой дрожи.

Предрассветные сумерки. Ракета смотрится тёмной, особенно головная часть, и даже несколько зловещей, если вспомнить её первоначальное назначение в качестве баллистической межконтинентальной. Марево от испаряющегося жидкого кислорода придало ей киношную таинственность.

Я мог ни во что не вмешиваться, надеясь, что всё закончится как в известной версии истории, когда Гагарин, имея превосходные шансы погибнуть из-за множества неисправностей и недоработок, тем не менее, выжил. Но, вжившись в его образ и характер, не мог смолчать, и мой «Восток-1» в мелочах отличается, что заставляет лишний раз нервничать: не навредили ли кораблю улучшения.

Доработано отделение приборного отсека.