Четвёртый капитан: Братские узы - BlackAvalon

Норн удивленно посмотрел на него. Вот этого он не ожидал. Неужели поверил, что Норн никуда от него не улетит-не сбежит? Это так, но правда верит? Похоже на то…

— Мира, хочешь полетать в штурм-капсуле? — спросил он по комму на руке.

«Хочу!» — тут же завопил детский голосок по связи.

Через пять минут в доки прибежала их Синичка, и Норн, подхватив её на руки, усадил малышку в капсулу, запрыгивая вслед. Серый махнул им рукой, постучал пальцем по комму, напоминая о времени, и ушеё со своей стрелой. Норн закрыл капсулу, и приготовился к взлёту, комментируя свои действия. Было уже почти привычно «учить» Миру. Серый был прав, когда говорил, что у девочки есть к этому способности и ей достаточно два года полетать в «прицепе», просто сидя и наблюдая за пилотами, чтобы самой научиться управлять кораблем.

Вылетев из дока наружу, он попросил Миру повторить «вылет», проговорив вслух порядок действий и указав на приборы. И светловолосая малышка без запинки оттарабанила, указывая пальчиками на кнопки, что и как он делал.

— Молодец, всё верно, — похвалил он её от души, и девочка полыхнула довольством, что окрасило золотым светом её эмофон. — А теперь держись, покажу тебе настоящий полёт!

Узкая стрела-капсула молнией «заплясала» в чернильном космосе, устремляясь вверх, падая вниз, вычерчивая петли и кувырком уходя от огня мнимого противника… Девочка задохнулась от восторга, не испытывая ни малейшего страха, обдавая Норна истовой верой и доверием к нему.

— Вот дает шумахер, — проговорил на пиратском корабле Серый, отслеживая «пляску» капсулы на экране.

— Ещё! — выдохнула Мира, когда Норн прервал пляску и маленький кораблик полетел в простом полёте.

— Понравилось? — тонко улыбнулся Норн, которому впервые за долгое время стало по-настоящему легко. Здесь и сейчас отступили прочь, забылись все несчастья и тревоги.

А за бортом сияли звезды…

— Я тоже так хочу! — сказала Мира. — Я вырасту и стану как ты!

— Лучше стань собой, — попросил он. — Это намного лучше.

Конечно, она его не поняла… как и он когда-то не понял этой просьбы своего деда. Правда, ему тогда было пять…

— Норн, у вас осталось кислорода на десять минут, — прозвучало из динамика.

Норн бросил взгляд на индикатор. Воздух в капсуле рассчитан на три часа. Их с Синичкой двое, но летали они уже больше часа…

— Мы уже возвращаемся. Не волнуйся, старший, — рассеяно ответил он, наслаждаясь последними минутами, перед тем как развернуть капсулу.

В динамике помолчали.

— Ладно, младший… жду.

И только тогда до Норна дошло, что он сказал Серому.

Глава 17: Мира. Менталы и эмпаты, или чем перспективны земляне?

— Пираты добрыми не бывают.

Мира накрепко это запомнила. Это очень больно, когда тебя резко бьют по подбородку и ты сильно кусаешь себя за язык.

— Ты же понимаешь, что сейчас к папочке не вернешься?

И это Мира понимала. И опасливо смотрела на сидящего перед ней пирата.

— У меня есть к тебе предложение. Хочешь, помочь капитану?

Мира опасливо кивнула. Да, хотела. Но как?

— Вот и отлично. Поэтому ты назначаешься юнгой! Какой пиратский корабль и без юнги? Обязанности достаточно просты. Подчиняться моим приказам, заботиться о Паучке — будешь носить ему еду, напитки и развлекать. Болтай с ним о чём хочешь. Если ночью ему будут сниться кошмары — будешь будить и приносить ему какао. Ему сейчас очень нужен друг…

Мира тогда согласилась. Ну, а как не согласиться?

Пират даже пообещал подарить ей бластер! И научить управлять кораблем!

Нет, понятно, сразу не подарит… Но может получиться украсть? Она отнесёт бластер капитану, и тогда он возьмет в плен пирата, и они полетят обратно! На ту маленькую планету, к папе и другим капитанам. А пока надо притвориться послушной.

А если не получится… то папа точно будет её искать! И капитаны. И Третьего капитана они тоже будут искать.

Она в этом не сомневалась.

* * *

… Глухой, болезненный стон, раздавшийся в тишине каюты, разбудил Миру. Она испуганно села на матрасе, смотря на лежащего на койке капитана. Свет в каюте был приглушен до самого минимума, чтобы не мешать спать, но остатков освещения хватало, чтобы видеть предметы вокруг. И мечущегося в постели капитана.

Мире вначале стало жутко. Ему плохо?

Или… Девочка встала и подошла к капитану. Так и есть. Пират говорил, что ему будет плохо и будут сниться кошмары. Может, разбудить?

Она осторожно коснулась его плеча. Капитана трясло во сне. Он скорчился под одеялом и лицо его было бледным, и будто ему было страшно и больно… Он вновь застонал, и Мира не выдержала, села на краешек койки и стала гладить его по плечу и спине, и по волосам. Таким мягким и шелковым.

— Тише, тише… вс хорошо! Это просто сон! Просто сон, успокойся! Проснись, ну что ты! — зашептала она сбивчиво. И пусть это было очень глупо, но как же ей было его жалко сейчас!

Она всё что-то говорила, и гладила его волосы — долго-долго. И капитан понемногу успокоился. Его перестало трясти, и он притих во сне. Мира тихонько выдохнула. И опасливо повернула голову. В дверях стоял пират.

— Молодец, — негромко сказал он. — Всё правильно сделала. Ему сейчас надо много спать.

Пират вошёл и поставил на столик стакан с водой.

— Если проснется, — тихо сказал он, — дашь ему попить. Там слабое успокоительное.

И вновь сказал:

— Молодец, юнга.

И ушёл, закрыв дверь…

* * *

Мира видела много шрамов на теле Норна (его не получается звать иначе, как по имени). На руках, спине, на груди и ногах… Следы от ожогов и бугристые рубцы от ножа и хлыста. Следы пыток. Она помнит до остроты, как их показывал ей пират, объясняя тот или иной шрам. И помнила боль, что отразилась на лице Норна. А ещ он со стыдом просил его перестать говорить.

— Девочка должна знать, — жёстко ответил пират. — И запомнить.

Мира запомнила. Каждый шрам и след. И она очень, очень хотела, все их убрать! Провести ладонью, и чтобы они исчезли. Но не могла. А кошмары ему снились чуть ли не каждую ночь. Иногда сильные и страшные — тогда приходил пират и будил Норна. А иногда он только стонал во сне или начинал сухо всхлипывать и просить во сне «перестать». А иногда Мира слышала имена капитанов…

Папа всегда говорил, что Мира бесстрашная.

Нет, это папа был смелым.

А ей было очень страшно.

И самое ужасное, она ничем не могла