Четвёртый капитан: Братские узы - BlackAvalon

Только быть рядом, гладить по волосам и шептать всякие глупости.

И очень хотелось надеяться, что она никогда не будила его… Но она знала, что иногда он просыпался. И притворялся, что спит.

* * *

… той ночью Мира проснулась в лодке-кровати. В «детской», как называл каюту пират, было темно, и горел тёплым светом на стене только ночник. Девочка села и прислушалась. Тихо-тихо. Только слышно, как сопит во сне Кьяна.

Поморщившись недовольно, она выбралась из кровати и тихонько подошла к большому панорамному «окну»-иллюминатору. Коснулась пальчиками упругого стекла, за которым плескалась чернота космоса и далёкие яркие огоньки звёзд. Да, она знала, это не по-настоящему! И за тонкой плёнкой скрывается толстый борт корабля.

И все равно она вглядывалась в эти огоньки, в эту темноту «за стеклом»…

Тихо. Темно. И холод стекла.

Ей не хотелось думать ни о чем.

Где-то там, очень-очень далеко, были планеты. На которых жили люди и лирианцы, уйонцы, альянцы и другие… и где-то там была и Земля. Далёкая планета, на которой родился папа и о которой он иногда рассказывал Мире, вместо сказок. Девочка всегда пыталась представить, как там жили люди. Воображала, что они с папой когда-нибудь полетят туда и будут там жить. Большинство людей живут там, в далёкой солнечной системе. Если не на Земле, то на планетах рядом. На Марсе и в подземных городах Венеры. На Луне.

Вот бы побывать там!

Но… Мира поёжилась. На корабле и в детской, было тепло, но чернильная пустота за стеклом с далёкими яркими огоньками звёзд будто обдали её холодом. Папы рядом не было… как и Земли.

В этот миг Мира впервые остро ощутила это чувство. Всеобъемлющего одиночества.

* * *

— … пять… десять! … пятнадцать… двадцать… — пират ведёт счёт, и Мира упрямо качает пресс. — Молодец!

Обливание холодной водой? Ерунда! Кьяна взвизгивает и жалуется, что устала и ей холодно. А Мира молчит. Вот ещё, жаловаться! Вот Тьенн бы не жаловался… Как жалко, что его отправили домой!

Кьяна её раздражает. Особенно когда та начинает хныкать, жаловаться или говорить, что вот Миру все любят, потому её папа сам капитан! И что бы она ни сказала, другие пираты станут её слушаться! А сколько у Миры хороших вещей! Игрушек! Как бы она хотела иметь это всё тоже.

— Замолчи! — Мира не выдерживает, когда они остаются одни.

— Почему ты кричишь на меня?! — у Кьяны прыгают губы.

— Ты ещё спрашиваешь?! Видеть тебя не хочу! — выкрикивает Мира. — Ты доносчица! Из-за тебя он тогда побил Норна!

— Неправда! Амат сам виноват! — оправдывается Кьяна и тут говорит такое, что Мира немеет от наглости сказанного: — И так ему и надо было!

Хрясь! Мирин кулачок бьет Кьяну и та с громким визгом отшатывается… и громогласно, самозабвенно, начинает плакать.

— Замолчи! Замолчи! — кричит Мира.

— Что здесь происходит? — в детскую заходит Норн.

— Она меня удааарилааа-а! — воет Кьяна.

— Ты бессовестная! — сердито выпаливает Мира.

— Мира…

— Не защищай её! Ты не знаешь, что она сказала! — сердито выкрикивает Мира и бросается прочь из детской.

Она такая злая сейчас! А Норн обязательно бы спросил за что она ударила Кьяну… И пришлось бы сказать, повторить эти ужасные слова! Норн и правда находит её через полчаса, и Мира сердито хорохорится, не смотря на него. А лирианин садится рядом.

— Я знаю, почему ты ударила Кьяну, — вдруг говорит он. И Мира подозрительно косится на него. — Я не стану её защищать. Но я на неё не сержусь. И ты не сердись.

— Не могу, — бурчит Мира. — Я бы за тебя кого угодно ударила!

— Не смей.

Норн говорит это так зло, что Мира виновато опускает голову.

— Прости… — шепчет она.

Тот молча смотрит на нее.

— Почему она вчера упала? — вдруг спрашивает он. — Почему в её чае оказалась соль?

Мира молчит.

Зачем вообще отвечать? Только стыдно, что он знает… или ему Ларр сказал?

— Стыдно? — вдруг говорит он. — А мне было очень обидно. В Академии.

— В Академии? — едва слышно шепчет девочка вопрос.

— Да… на четвёртом курсе меня, курсанта с Лириа, отправили на Землю. Я был одним из первых инопланетчиков-курсантов, отправленных на совместное обучение с дикарями.

Мира ошарашенно подняла на него глаза.

— Да, с дикарями. Землянами. И мне это в глаза говорили, Мира. И мне это очень не нравилось. Нельзя судить другого только потому, что этот кто-то родился на другой планете. Это не значит, что он хуже, глупее или слабее… яЯв это верил. Только на Земле всё было иначе. Стоит войти, и все замолкают. И только нехорошо смотрят. То под столом аудитории оказывается разлит клей, и твоя обувь прилипает к полу. Никто не садится рядом. Или встают и уходят. Никто не берет в пару на занятиях, только по приказу преподавателя. И шутки за спиной. Смех. И ты не имеешь к этому никакого отношения. И понять не можешь, почему тебя зовут «казачком», и почему «засланным».

Мира замирает, потрясённо смотря на него.

— За что?! — потряснно спрашивает она.

— Они не знали, какой я. Вдруг я доносчик? Стану жаловаться преподавателям, офицерам… Вот и хотели проверить, сбегу я или нет. Вот и… проверяли. А я не знал, что делаю не так. Я не стану защищать Кьяну, Мира, но послушай меня… Может быть, она тоже не знает? Как с тобой подружиться? По-настоящему?

— Я… я бы никогда не стала бы так делать! — отчаянно говорит Мира.

— Значит, чай сам стал солёным?

У Миры от стыда горят уши.

— Я больше не буду… — шепчет она. — Прости… я больше не буду! Я не дикарка!

Норн мягко улыбается.

— Я знаю, — говорит он, обнимая её за плечи, и девочка утыкается ему в рубашку лицом. — И в Академии не было никаких дикарей.

— Но ты сказал, тебя обижали другие! И обзывали! — тут же «вспоминает» Мира.

— А потом они меня спасли… и извинились. Помнишь, Сивого Жаба?

Мира кивает.

— Он был моим преподавателем и вёл практику по полётам. А ещё он менталист… и альянец. И… очень давно, Лириа воевала с Альяном. Анелэин не имел права убивать курсанта Академии, а я обязан был выполнять его приказы… Я не мог сказать ему "нет", я не мог вообще хоть кому-то сказать, что офицер Анелэин пытается сделать меня своим рабом. Подчинить мой разум. Я пытался сопротивляться, но тело подчинялось его командам, и я даже говорить не мог, рассказать кому-то. Другие курсанты заметили, что со мной происходит что-то странное и стали следить. Если бы не они, Анелэин