Ничего cвятого - Дмитрий Дегтярев

еще более ужасное – сейчас у него нет шансов прийти и все объяснить. Его не станут слушать. Не станут разбираться. Ведь итак все понятно: вот улики, вот доказанные деяния, а вот и наказание. Кроме того, если верить Данте – что конечно само по себе абсурдно, но тем не менее – преступники готовят новый удар, а значит у него, Пабло Красса, инквизитора первого ранга… нет, уже нет, однако он по-прежнему чувствовал за собой ответственность. Он должен поймать злодеев. Во-первых, чтобы предотвратить новую катастрофу. Во-вторых, только так у него остается шанс на оправдание.

А, значит…

Значит, анафема ничего не меняет. Пабло Красс, бывший инквизитор первого ранга, а ныне беглый преступник, продолжит сотрудничать с еретиками во имя спасения Церкви и самого себя…

Глава 12

Священная Католическая Империя.

Рим.

Дворец Потерре Ассолуто.

10:44.

Кардинал Рафаэль Альберти вошел в просторную комнату, с мягкими диванами, камином, столиками, зеленью, искусственным ручейком, великолепными картинами и скульптурами, и хмуро уставился на дожидавшихся его гостей. Конечно, для человека, впервые попавшего в дворец Потерре Ассолуто, в буквальном переводе означающей «абсолютную власть», интерьер покажется сказочным, отчего настроение, как правило улучшалось. Все же, глазу приятно смотреть на совершенство. Вот только, кардинал жил в этом дворце, и потому успел привыкнуть к великолепию мастеров, художников, скульпторов, отчего произведения искусства, как и интерьер уже давно перестали служить улучшению духа, а напротив, вызывали глухое раздражение. Правда сейчас причиной отсутствия настроения было не убранство дворца, а сидящие в комнате приема важных гостей те самые гости – Великий магистр Ордена Тамплиеров кардинал Эрнан Альварес, глава службы Имперской Безопасности кардинал Никколо Велотти, и князь-епископ Регенсбургский Зигмунд фон Шнайд. Нет, каждый по отдельности приятнейший человек, и кардинал Альберти любил спокойные размеренные беседы за бокалом вина, но вот все вместе – адский коктейль, да простит святой Лаврентий, за подобное сравнение. Кардинал Рафаэль Альберти помимо собственно кардинальства имел большое влияние в Церкви, благодаря занимаемой высокой должности камерария при Святом Престоле, по которой де-юро на данный момент именно он из-за убийства Урбана Х являлся блюстителем папского престола и потому прекрасно понимал зачем к нему пожаловали три самые важные фигуры в Империи. Впереди маячит конклав, и нужно сверить свои позиции по фигуре нового Папы, после чего приступить к ювелирной работе по продвижению согласованного кандидата. Выборы Викария Христа всегда были, есть и будут тонкой политической игрой, где ошибка может стоить очень дорого. Чего только стоит избрание Джованни Медичи, известного как папа Лев Х, при котором началась Реформация, затеянная Лютером, а после наступила эпоха Темных Времен. Нет, ошибаться в выборе главы Церкви, а по совместительству и Империи, никак нельзя. Тем не менее, сейчас кардинал Рафаэль Альберти ощущал глубокое раздражение – все же, впереди похороны предыдущего Папы и разговор о возможных кандидатурах их общего списка кардиналов можно и отложить на более позднее время.

Никто из присутствующих при его входе не встал. Рафаэль ничуть не обиделся. Сиди он на их месте, тоже бы не стал вставать. Все же, они не на публике, а в приватной обстановке.

– Вы должны понимать всю ограниченность моего времени. – кардинал уселся в мягкое кресло, и с трудом сдержал стон облегчения. Вроде бы только утро, но он уже чувствовал себя разбитым. Может сказывается напряженный график последних дней. А, может дело во все ближе и ближе подбирающейся старости. Мысль о последнем ухудшила настроение еще на пару десятков пунктов, и Рафаэль скривил губы в недовольной гримасе. – Вы вообще, в курсе что сегодня должны состояться похороны Святейшего отца?

– Вот только давай без занудства, Рафа. – сидящий к нему ближе всех глава Имперской Безопасности поморщился. – Империя сейчас не в том положении, чтобы мы могли тянуть с избранием нового понтифика, а потому уже сейчас необходимо определиться с теми, кому мы можем доверить Святой Престол, и с теми, от кого должны Его держать, как можно дальше.

– То есть, ты сейчас говоришь о функциях Святого Духа? – Рафаэль не мог удержать себя от шпильки в адрес безопасника.

Тот изобразил на лице только ему одному понятную гримасу. Возможно он пытался улыбнуться – в таком случае, ему бы закрыться в келье, а не пугать окружающих людей.

– Ладно. – камерарий махнул рукой, давая понять, о своей готовности к разговору. – Я согласен, что ситуация в Империи слишком сложна и в общих интересах созвать конклав не через две недели, как полагается, а раньше.

– Существенно раньше. – вставил князь-епископ.

Камерарий спорить не стал.

– Да, существенно раньше. Еще вчера я связался с Деканом Священной коллегии кардиналов и договорился с ним о встрече в базилике Сан-Паоло-фуори-ле-Мура. Сегодня, в шесть часов утра мы вместе помолились перед саркофагом Святого Апостола Павла и обсудили сложившуюся ситуацию в Империи.

– Так вы виделись… – понимающе протянул магистр Ордена Тамплиеров и сделал одобряющий знак рукой.

– Виделись. – подтвердил Рафаэль. – И говорили. Кардинал, в чем я и никогда не сомневался, оказался весьма понимающим человеком. Он полностью согласен с нашими оценками, и потому согласился уже сегодня, сразу после похорон объявить день начала конклава.

– И? – князь-епископ Регенсбургский Зигмунд фон Шнайд подался вперед, с напряжением всматриваясь в лицо камерария.

– Послезавтра. Конклав начнется послезавтра.

– Хорошо. – удовлетворенно кивнул магистр Ордена Тамплиеров и расслабленно улыбнувшись откинулся назад на спинку кресла. – Отличная работа, Рафа. Осталось только гарантировать приемлемый результат, и следующие лет десять-пятнадцать Империя будет в надежных руках.

Кардинал-камерарий недовольно наморщил лоб. Ему совсем не нравилось столь откровенное надругательство над священным процессом избрания Папы, где, как известно любому католику выбор делают не столько кардиналы, сколько Святой Дух, лишь использующий собравшихся епископов в качестве инструментов, и не более. Эрнан Альварес же сводит эту процедуру к обычной политической игре. Конечно, Рафаэль не был наивным простаком, верящим в розовые облака, и зеленых пони – нет, и тем не менее, в отличие от присутствующих здесь братьев, искренне верил, что, не смотря на все интриги, конечное слово так или иначе останется за Святым Духом.

– Думаю, все со мной согласятся, что необходимо уберечь Святой Престол от фанатиков. Особенно сейчас, когда с убийством Урбана Х, их позиции усилились раза в два. Как минимум. – глава службы Имперской Безопасности кардинал Никколо Велотти оторвал глаза от лежащего на коленях планшета и обвел собравшихся пристальным взглядом, ожидая от них подтверждающих кивков.

Рафаэль кивнул. Тут он был полностью согласен. Папа должен быть кем угодно, но никак не фанатиком, готовым залить города реками крови, лишь бы сохранить чистоту веры. Такие люди безусловно нужны Церкви, но никак не в качестве ее главы.

– Значит, представители ордена Святого Педро, Доминиканский орден и представители Конгрегации сразу мимо. – медленно проговорил Никколо Велотти.

Рафаэль, как и князь-епископ Регенсбургский не возражали. А, вот магистр Тамплиеров оказался не согласным с подобной трактовкой.

– Я понимаю, когда речь идет о игнисианцах или доминиканцах… Хотя, и с последними все не так однозначно. Но вот, ставить Конгрегацию в один ряд с фанатиками – просто абсурд. Разве Великий Инквизитор фанатик? Вообще ни разу. Или, может магистр Конгрегации хочет зажечь миллионы факелов по Империи? Я не думаю.

– Рубен здравомыслящий человек, – согласился глава Имперской безопасности. – и все же я бы не стал рекомендовать его на Святой Престол. Или, у тебя есть на него планы?

Магистр криво усмехнулся, поправил тяжелый крест на груди и отрицательно мотнул головой.

– Конечно же нет. Рубен полностью устраивает меня на позиции Великого Инквизитора. На данный момент, даже если бы я хотел продвинуть его выше, у меня просто некем его заменить. – по лицу кардинала пробежала нервная дрожь. – Уже некем.

В помещении повисло напряженное молчание. Все прекрасно поняли на какие события намекает глава храмовников. Предательство и бегство Пабло Красса – сильнейший удар по репутации Инквизиции, оставшийся практически незамеченным снаружи в силу куда большей катастрофы, разразившейся на Торжество «Спасения Церкви». Затянувшуюся дискомфортную паузу нарушил