Эмбрион - Эдуард Сероусов

Они двигались через туннель, стены которого состояли не из материи, а из мерцающих вероятностей – калейдоскопа возможных состояний, которые постоянно складывались и раскладывались, как бесконечные оригами реальности. Время здесь тоже вело себя иначе – оно не текло линейно, а пульсировало, расширялось и сжималось, иногда останавливалось полностью, создавая моменты абсолютной статичности, а иногда ускорялось до головокружительной скорости.

Северин пытался зафиксировать показания своих приборов, но они давали абсурдные, противоречивые результаты – как будто сами принципы измерения здесь не работали, или работали по иным правилам.

– Удивительно, – бормотал он, изучая хаотически меняющиеся цифры и графики. – Это как находиться внутри квантового компьютера, где все вычисления происходят одновременно, где все состояния суперпозиционны.

Баранов держался рядом с Северином, его скептицизм уступил место научному изумлению. Как физик, он понимал теоретические основы квантовой механики, но никогда не ожидал увидеть их проявления на макроскопическом уровне, испытать их на собственном опыте.

Анна просто следовала за остальными, её интуитивная, не-научная натура, казалось, легче адаптировалась к этой странной среде. Она не пыталась анализировать или объяснять происходящее, а просто принимала его, доверяясь своим чувствам и инстинктам.

Елена шла впереди, её путь направляло сознание ребёнка, который, казалось, был в своей стихии в этом квантовом пространстве. Она ощущала его присутствие сильнее, чем когда-либо – не просто как отдельное сознание, коммуницирующее с ней, но как неотъемлемую часть её собственного существа, расширение её восприятия и понимания.

Через эту связь она начинала видеть вещи, которые раньше были скрыты от неё – не только квантовую тропу, по которой они сейчас шли, но и другие пути, другие возможности, другие состояния бытия, ветвящиеся и переплетающиеся в бесконечном танце вероятностей.

И среди этого множества путей, она начинала различать более чёткие, более стабильные линии – возможные будущие, которые имели большую вероятность реализации, большую… весомость в квантовом пространстве.

Она видела линию, где они благополучно достигали Института, находили своих союзников, успевали к активации центрального узла. Видела трансформацию, идущую по пути гармонии, где человечество эволюционировало вместе с изменяющейся реальностью, где квантовое сознание становилось не исключением, а нормой.

Но она видела и другие линии – те, где они не успевали, где Кузнецов и подобные ему получали контроль над процессом, где трансформация приводила к хаосу, к разделению, к новым формам неравенства и эксплуатации.

И была ещё одна линия – туманная, неопределённая, но странно притягательная. Линия, которая ветвилась от момента, когда они достигнут Института, и вела к чему-то, что она не могла ясно различить, к будущему, которое было скрыто даже от квантового восприятия ребёнка.

– Сколько нам ещё идти? – голос Анны вывел Елену из этого состояния расширенного восприятия. – Кажется, мы уже часами здесь.

– Время здесь нелинейно, – ответил Северин, проверяя свои приборы. – По моим расчётам, в обычной реальности прошло около трёх часов с момента нашего входа в тропу. Но субъективно мы можем воспринимать это иначе.

– Мы приближаемся к выходу, – сказала Елена, чувствуя, как квантовая тропа начинает изменяться, становиться менее абстрактной, более… ориентированной на конкретную точку в пространстве-времени. – Я вижу… что-то впереди.

Действительно, туннель вероятностей начал сужаться, фокусироваться, превращаясь в яркую точку света впереди. По мере их приближения к этой точке, окружающее пространство становилось всё более стабильным, всё более похожим на обычную реальность.

И затем, без какого-либо ощутимого перехода, они оказались… в лаборатории. Обычной, хорошо оборудованной научной лаборатории с компьютерами, приборами, белыми стенами и флуоресцентным освещением.

– Где мы? – прошептала Анна, оглядываясь вокруг.

– В Институте Акселерированного Развития, – ответил Северин, изучая окружение. – Если я не ошибаюсь, это одна из вспомогательных лабораторий в восточном крыле.

– Верно, – подтвердила Елена, узнавая место. – Лаборатория квантовой биофизики. Я работала здесь несколько раз, когда только присоединилась к проекту.

– Но как мы прошли через системы безопасности? – спросил Баранов. – Институт должен быть под усиленной охраной, особенно после нашего побега.

– Квантовая тропа обошла обычное пространство-время, – объяснил Северин. – Мы не проходили через физические барьеры, мы вошли в эту точку реальности непосредственно через вероятностное поле.

Елена подошла к двери лаборатории и осторожно приоткрыла её, выглядывая в коридор. Пусто, тихо, только приглушённый гул вентиляционной системы.

– Странно, – пробормотала она. – Обычно здесь всегда кто-то есть, даже ночью.

– Какое сейчас время? – спросила Анна.

Северин проверил свои приборы, которые, казалось, снова начали работать нормально после выхода из квантовой тропы.

– 3:17 утра по местному времени. Мы провели в тропе около шести часов, хотя субъективно это ощущалось иначе.

– Что теперь? – спросил Баранов. – Как нам найти центральный узел?

Елена закрыла глаза, концентрируясь на внутреннем диалоге с ребёнком. Образы формировались в её сознании – карта Института, путь через коридоры и лаборатории, ведущий к… главному залу экспериментов, где располагался квантовый модулятор, сердце всего проекта.

– Я знаю, куда идти, – сказала она, открывая глаза. – Но сначала нам нужно найти Михаила. Он должен быть здесь, в Институте. Ребёнок показывает мне… его лабораторию, тремя этажами ниже.

– Вы уверены, что можем доверять ему? – осторожно спросил Северин. – Он всё-таки работает с Кузнецовым.

– Не по своей воле, – ответила Елена. – И он уже пытался помочь нам. Ребёнок чувствует его намерения – они чисты.

Они осторожно вышли в коридор, стараясь двигаться тихо и незаметно. Институт казался странно пустынным, как будто большая часть персонала отсутствовала. Это было необычно, но, возможно, объяснялось общей ситуацией – глобальным информационным коллапсом, нарастающими квантовыми аномалиями, хаосом, который начинал охватывать мир за пределами этих стен.

Они спустились по служебной лестнице, избегая основных коридоров и лифтов, где могли быть камеры наблюдения или охрана. Елена вела их уверенно, направляемая сознанием ребёнка, которое, казалось, точно знало планировку здания и расположение потенциальных опасностей.

Достигнув нужного этажа, они прошли по тихому коридору к лаборатории Михаила. Дверь была закрыта, но не заперта. Елена осторожно постучала и, не дожидаясь ответа, тихо открыла её.

Михаил сидел за компьютером, его лицо освещалось голубоватым светом экрана. Он выглядел измождённым, с тёмными кругами под глазами и бледной кожей, как человек, который не спал несколько дней. Когда дверь открылась, он резко повернулся, его рука инстинктивно потянулась к чему-то под столом – возможно, к тревожной кнопке или оружию.

Но увидев Елену, он замер, его глаза расширились от неверия и облегчения.

– Лена? – прошептал он. – Как ты…? – он заметил остальных. – Профессор Баранов? Северин? Как вы попали сюда?

– Длинная история, – ответила Елена, быстро входя в лабораторию и закрывая за собой дверь. – Скажем так, мы нашли способ обойти обычные пространственно-временные ограничения.

Михаил моргнул, как будто