Моя Анимежизнь 11: Возрождение - Павел Смолин

какая веселуха кругом — орут мигалки, что-то скандируют люди, а вон там какой-то перформанс в виде ползающих через пустое пространство товарищей. Судя по плакатам — это должно символизировать переход к рыночной экономике. Что ж, не так далеко от истины — пролетарию теперь очень долго придется вот так по жизни идти, на карачках.

Борис Николаевич, будучи важным, на идущих к нему наперерез нас внимания типа не обратил — ему же не до каких-то там япошек, он страну от коммуняк «спасает»! — и его компашка остановилась только когда мы окончательно преградили им путь.

— Де-мо-кра-ти-я! — тем временем скандировал близлежащий народ.

— Борис Николаевич! — не постеснялся я громко привлечь внимание алкаша. — «Хонда+», прямая трансляция, могу ли я попросить вас ответить на несколько вопросов для свободного СМИ?

«Свободное» — это когда содержится на деньги врагов России, вот такое удивительное массовое когнитивное искажение у многих десятков бывших соотечественников устаканится на многие годы.

— Доброе утро, Одзава-сенсей, — наконец-то обратил на нас внимание Ельцин. — Пропустите свободную прессу — народ должен знать о том, что творят заговорщики!

Охрана запустила нас в «коробочку», и я подавил в себе желание спросить неплохо так пахнущего, краснорожего Ельцина «вы что, пьяны?».

— Спасибо за уделенное время. Вы назвали инициировавших Чрезвычайное положение граждан «заговорщиками», но разве они не являются законной властью в СССР с достаточными для создания подобных ситуаций законными полномочиями?

— Заговорщики они и есть! — не стушевался алкаш. — В то время как вся страна ждет перемен и демократизации общества, они цепляются за рудименты коммунистического империализма, надеясь сохранить властную монополию Коммунистической партии.

— Значит, когда вы назвали их «заговорщиками», вы выразили ваше личное мнение? — не без ехидства уточнил я.

— Мнение каждого приверженца свободы и демократии! — отмазался он.

— Как вы прокомментируете убийство Михаила Сергеевича Горбачева? Собираетесь ли вы предпринять какие-то ответные действия как Президент РСФСР?

— Граждане Литвы, как и других суверенных республик, вправе решать свою судьбу сами, — ответил Ельцин. — Однако убийство первого в истории СССР президента, великого реформатора и миротворца — непростительно. Как только внутренний кризис в нашей стране закончится, мы с товарищами дипломатами выставим властям Литвы ультиматум: либо они выдают заказчиков и исполнителей для строгого, но справедливого суда, либо мы введем против них энергетическую и торговую блокаду.

— Спасибо за ответ, — поблагодарил я. — Какие действия, как президент РСФСР, вы предпринимаете для защиты граждан русской национальности в национальных республиках?

— Мы с республиканскими коллегами в еженедельном режиме обсуждаем эту проблему, — признался он в ничегонеделании.

— Можете ли вы кратко ознакомить граждан с результатами обсуждений? — не отстал я.

Прости, Коля, но твои мимические сигналы я считать не могу — выражайся, блин, яснее!

— Сейчас это — не главное! Главное — сохранить страну! — важно заявил Ельцин, и повел свиту в сторону баррикад у Дома Советов.

Шагая рядом с ним, я продолжил спрашивать:

— В таком случае разрешите спросить вас, какими будут ваши дальнейшие шаги для прекращения острой фазы кризиса?

— У нас с товарищами есть четкий план, и мы будем его придерживаться, — не глядя — злиться начал — буркнул он.

— Во время ответов на наши вопросы вице-президент Янаев сообщил, что вы с товарищами Кравчуком и Шушкевичем планируете подписать договор о создании Союза Суверенных Государств, который призван положить СССР в его нынешнем виде конец. Позволю себе спросить: как соотносятся ваши планы сформировать новые над-республиканские органы и продекламированная цель «спасти страну»?

— СССР захлебывается в экономических проблемах и трещит по швам политически, — ответил Ельцин. — Красное тело — гниёт! Договор о создании Совета Суверенных Государств призван закрепить де-юре то, что уже случилось де-факто. Наша цель — сохранить то, что осталось, и убрать то, что мешает.

— Каковы успехи в подготовке договора о СДГ?

— Работа ведется, — ответил Ельцин.

— Спасибо, Борис Николаевич, — поблагодарил я и переместился к Кравчуку. — Здравствуйте, Леонид Макарович. Вы здесь присутствуете в качестве члена Политбюро ЦК КПУ?

— Здравствуй, Одзава-сенсей, — с хорошо скрываемым недовольством ответил он. — Я здесь больше по зову сердца — заговорщики под предводительством вице-президента Янаева угрожают поставить крест на попытках демократических сил провести необходимые для выживания страны реформы.

— Многие из наших зрителей не следят за политическими процессами в СССР, могу ли я попросить вас коротко объяснить для них, врагами каких именно реформ вы считаете действующие власти СССР?

— Прежде всего, конечно, свобода слова, — заявил он. — Только благодаря политике Гласности в стране появился такой замечательный телеканал, как «Хонда+».

— Спасибо за теплые слова, я обязательно передам их сотрудникам нашего канала, — пообещал я. — Однако вынужден заметить — эфирная сетка «Хонды+» до сего момента была лишена политической составляющей, и сегодняшняя трансляция — исключение. Я совершенно уверен, что законные власти СССР не станут вставлять нам палок в колеса — вице-президент Янаев лично заверил меня в этом.

— Коммунистам верить нельзя! — с напоминающим Новодворскую из будущего выражением заявил Кравчук.

— Позволю себе заметить, что вы — действующий член Коммунистической партии Украины и даже больше — член ее Политбюро.

Кравчук жалко похлопал глазами, посмотрел на соратников, но те не спешили прийти на помощь — Леонида Матвеевича не любит даже Ельцин.

— Мне верить можно, — попытался выкрутиться он.

— А вашим коллегам из КПУ? — не отстал я.

— Большей части, — отвернулся Кравчук.

— Какими определяющими качествами должен обладать достойный доверия коммунист? — спросил я. — И является ли отсутствие партбилета необходимым для обретения вашего доверия качеством?

— Без комментариев, — слился он.

— Вы являетесь одним из сторонников независимости Украинской ССР, — поменял я тему на еще более неудобную. — Какие конкретные плюсы для Украинской ССР принесет реализация вашего плана?

— Украина является одной из богатейших республик СССР, — с гораздо большей охотой ответил он. — На данный момент львиная доля производимой нашей республикой продукции уходит на поддержание уровня жизни в союзных республиках…

— Продукцию отбирают силой? — перебил я, оправдавшись за грубость предельно удивленным лицом.

Ну не выдержал, простительно.

— Почему же? — удивился в ответ Кравчук. — Продукция распределяется в соответствии с торговыми соглашениями.

— В случае провозглашения независимости УССР вы планируете пересмотреть торговые соглашения?

— Разумеется, — ответил он. —