Моя Анимежизнь 11: Возрождение - Павел Смолин

— Некоторые несознательные товарищи — называть имена я считаю неэтичным — пытаются заигрывать с националистически настроенным меньшинством, обещая им независимость, и, так сказать, интеграцию в европейский регион. Товарищи надеются, что Запад построит за них преуспевающую страну — назло русским.

— Крайне удивительная позиция! — оценил я. — «Витрина» — это спорное понятие. Некоторые советские граждане, например, считают таковыми Южную Корею и даже Японию. Мои соотечественники, как и корейцы, знают, во что обходятся экономические чудеса: для рядовых граждан это означает четырнадцати — шестнадцатичасовой рабочий день без выходных, отпусков и больничных.

— Работать надо! — подтвердил Кравчук. — Вкалывать! Индустриальная мощь Советского Союза не с неба свалилась — поколениями строилась всей страной в кровавом поту.

Покивав, я продолжил:

— Кроме того — зачем вообще нужно строить какие-то «витрины»?

— Во-о-от! — важно протянул Леонид Макарович. — СССР меняет вектор внешней политики и меняет социально-экономический базис целиком, включая РСФСР. На Запад хотят и пойдут все — кому назло выстраивать витрину в этой ситуации? Китаю? Так РСФСР годится для этих целей больше, чем Украина.

— Китай в свою очередь тоже реставрирует элементы капитализма, — добавил я. — И не против привлекать иностранные инвестиции.

— Нашему народу нужно во что-то верить, — вздохнул Кравчук. — Не в бога — так в коммунизм. Не в коммунизм — так в святой Запад. Получив независимость, Украина не будет знать, что с ней делать. Горлопаны и кретины силком потащат народ на Запад, где они никому не нужны. Я вот с американским президентом Бушем неделю назад созванивался, — гордо приосанился. — Он прямым текстом говорил: Украина должна остаться в составе СССР.

— Почему?

— Потому что Запад не знает, что с нами делать! — всплеснул он руками. — Был один понятный враг — СССР. Враг сильный, грозный, уважаемый. А теперь мы чуть ли не руки им целуем: не хотим быть коммуняками, возьмите к себе, научите свободе, демократии и капитализму. Таких нас — не боятся и не уважают. Мы для них будем индейцы в цилиндрах, возомнившие себя белыми людьми. Независимая Украина пробудет такой не долго, превратившись или в рычаг давления на РСФСР, или вообще — в полигон для проксивойны России и НАТО!

— Когда крупное государство рушится даже самым мирным образом, по его периферии всю историю вспыхивали гражданские войны, — покивал я.

— Вот ты, уж прости, ребенок, и то понимаешь! — похвалил меня Кравчук. — А сторонники «незалежности» — нет! Вот вы, товарищи… — посмотрел в камеру, обращаясь к зрителям. —…Сейчас сидите и думаете: с ума сошел Леонид Макарович от расстройства. У нас же как? В Киеве — брат, во Львове — тёща, в Новосибирске — кум живет. Какая тут война может быть, когда везде одни и те же нормальные, советские люди? В 17-м-то поди не хуже было: все православные, все русские, а что получилось? — он поднялся на ноги. — Я, Леонид Макарович Кравчук, отец украинской демократии, ответственно заявляю: я — против выхода Украинской ССР из состава СССР!

Конец 11 тома.