Пещера - Геннадий Петрович Авласенко

по-прежнему крепко прижимая ладони к лицу. Возле неё суетились Сергей, Ленка и Лерка. Витька же в гордом одиночестве торчал чуть в стороне.

Взглянув на меня и, видимо, уловив что-то в пристальном моём взгляде, он первым отвёл глаза.

– Ну что, Витёк? – преувеличено громко спросил я. – Охранял нас с тыла?

Витька ничего не ответил, он лишь густо побагровел.

– Вообще-то, ты прав! – я опустился на траву, и Жорка тотчас же уселся рядом со мной. – Раз это всего-навсего галлюцинация – чего об неё руки марать! Да, Витёк?

Вновь, вторично уже обнаружив у себя в такой, казалось бы, совсем неподходящий момент завалященькое чувство чёрного юмора, я даже удивился слегка. Надо же, когда прорезался!

– Так кто это был, Витёк? – Почему-то мне просто необходимо было довести бедолагу свет Андреевича, будто он один и был виноват в том, что с нами произошло… будто он один рвался в пещеру эту дурацкую. – Так кто это был, ежели по-настоящему, а, Витёк? Ужонок какой или, скорее, гадючка малолетняя? Ну, что же ты молчишь?

Витька продолжал безмолвствовать.

– Санечка, воды надо! – послышался голос Ленки, и только теперь я обнаружил, что она уже некоторое время стоит около меня. – Для Наташи. Она пить хочет. И, может, глаза промыть…

Я встал.

– Испугалась?

– Нет!

Ленка отрицательно кивнула головой.

– Впрочем, зачем врать! Конечно же, испугалась! – Она почти робко дотронулась пальцами до моей руки. – Жутко испугалась! Что с нами теперь будет, Санечка?

Мне очень хотелось сказать ей хоть что-нибудь утешительное, но, увы, ничего более-менее подходящего я так и не смог придумать. Я просто взял её за плечи и, притянув к себе, поцеловал в тёплый и мягкий завиток волос на виске. Витька за моей спиной пошевелился и засопел как-то особенно мрачно.

– Всё будет хорошо, – шепнул я на ухо Ленке. – Вот увидишь!

А на душе моей…

Впрочем, кому это интересно!

К нам торопливо подошёл Сергей, на ходу вытаскивая из кармана полиэтиленовый пакет.

– Витёк, сгоняй за водой.

– З-за водой? – испуганно запинаясь, переспросил Витька. – Куда это?

– К болоту, куда же ещё!

– К болоту? – Витька растерянно обернулся. – Так, это… А вдруг там ещё одна такая!

– Так это ж галлюцинация! – вновь не смог удержаться я. – Ладно, я сам схожу!

Я взял из рук Серёги пакет и торопливо зашагал в сторону болота. И, чем чёрт не шутит, нож свой (хотя, если честно, что в нём проку-то, в ноже!) я держал наготове.

Услышав за своей спиной лёгкие торопливые шаги, я обернулся. Ну, правильно, как же без неё обойтись!

– Тебе чего?!

Лерка вызывающе вздёрнула подбородок.

– А что, нельзя?!

– Нельзя! – угрюмо сказал я. – Так что, давай, дуй обратно!

– Но почему?

В голосе Лерки и следа не осталось от недавних, таких обычных для неё наглых и насмешливых ноток.

– Я не буду тебе мешать! Наоборот, помогу, ежели что…

– Правда? – я насмешливо хмыкнул. – Вот спасибо тебе огромное!

– Ну, пожалуйста!

Но мне некогда было с ней пререкаться.

– Дуй назад! – тоном, не терпящим никаких возражений, приказал я. – И знаешь, давай лучше, вообще, без этих своих штучек-дрючек! Без шуточек своих дурацких, поняла?! Кончились шуточки! И галлюцинации, как видишь, тоже закончились. Мы в прошлом, поняла? В далёком прошлом!

Наверное, до неё только сейчас всерьёз начало доходить, что же с нами произошло такое, в какую такую кашу мы вляпаться изволили по единственной лишь глупости своей несусветной…

– В прошлом? – растерянно и как-то совсем по-детски проговорила Лерка. – Как, в прошлом?

Но мне было уже совсем не до неё.

Из стихов Волкова Александра

Когда стрела,

над миром воспаряя,

закончит свой полёт,

такой короткий,

и чью-то грудь пронзит,

ещё живую,

и ощутит

горячий запах крови…

Она поймёт

своё предназначенье!

Она поймёт

всю непосильность платы

за сладкий миг

обманутой свободы,

поймёт,

что каждое её движенье —

лишь чья-то злая

и чужая воля!

Поймёт…

И закричит

от жгучей боли…

И ничего

не сможет изменить…

* * *

Когда я вернулся с водой, Наташа по-прежнему неподвижно сидела на траве. Она, правда, отняла ладони от лица, но глаза у Наташи были крепко зажмурены, а лицо белое словно мел. Сергей, сидя рядом с ней, крепко держал Наташу за руку… впрочем, это она его, скорее, держала.

– Кто это? – спросила Наташа, услышав мои шаги. – Ты, Саша? Воду принёс?

– Принёс! – Я опустился на колени и поднёс прохладный пакет к её запёкшимся губам. – Пей!

Наташа жадно припала к воде, но выпила всего ничего, самую малость.

– Спасибо, – еле слышно проговорила она, отстраняя пакет. – Пускай остальные попьют.

Я протянул воду Ленке. Потом пакет принялся переходить из рук в руки и, наконец, вновь вернулся ко мне совершенно опустошённым. И я с запоздалым сожалением подумал, что зря всё-таки так торопился. Мог бы напиться вдоволь там, у болота. А теперь вот, здрасте-пожалуйста, вновь придётся тащиться обратно к тому родничку, ибо пить хотелось невыносимо…

– Дай-ка, я сгоняю! – сказал Сергей, взяв из моих рук влажный пакет (он тоже, кстати, так и не выпил ни капли). – Там что, родник имеется?

Я кивнул.

– Где?

– Вон, за тем кустарником! – я показал направление рукой. – Найдёшь, в общем. Или, может, с тобой пойти?

– Сиди! – Сергей взглядом показал мне на Наташу, и я всё понял. – А мы с Витькой сбегаем. Да, Витёк?

– Ну, разумеется! – с явным облегчением отозвался Витька, и они пошли.

– Саша, ты не ушёл? – тревожно спросила Наташа. – Ты где?

– Я здесь!

Я опустился на траву рядом с ней, и Наташа тотчас же на ощупь отыскала мою руку.

– Саша, где Булечка?

Что я мог ей сказать.

– Саша, он… – Наташа запнулась, не договорив. – Он что, умер?

– Да! – хриплым голосом проговорил я, потом помолчал немножко и добавил: – Мы похоронили его… там…

Вряд ли это моё сообщение хоть как-то утешило или успокоило Наташу, но она больше ни о чём меня не спросила.

Я тоже молчал, и проклинал себя за это затянувшееся молчание, ибо понимал, что с Наташей сейчас надо разговаривать, неважно, о чём и на какую тему, но обязательно разговаривать. А разговаривать сейчас я не мог, любая моя фраза сейчас прозвучало бы, по меньшей мере, фальшиво. Я с волнением, с беспокойством даже ожидал, когда же Наташа вновь заговорит сама, я подозревал, знал даже, о чём она сейчас со мной заговорит. И очень обрадовался подошедшему наконец-таки Сергею. Он сел рядом