Одержимый - Ли Бардуго

Еще хватало времени поступить правильно. Трипп четко знал, что должен делать, заметив за бортом человека: не отрывая глаз от Спенсера, позвать на помощь, одной рукой держаться за перила, другой указывать его местоположение – ведь так легко потерять кого-то из виду среди вздымающихся волн. Потом яхту приведут в движение, кинут трос и вытащат Спенсера из воды. И кузен тут же прижмет Триппа к стенке и потребует объяснить, что с ним, черт возьми, не так и почему он не пошевеливался. Отец Триппа тоже задастся этим вопросом. Спенсер не станет трястись от страха, просто разозлится, ведь он всегда выигрывает.

Кузена уже отнесло довольно далеко. Теперь Трипп, лишь прищурившись, сумел разглядеть в воде красную ветровку. Спасательный жилет удержал бы Спенсера на плаву, только кузен его не надел.

Перебравшись через перила и держась за них одной рукой, Трипп спустился ниже и сел, чтобы оказаться в безопасности, как его и учили, потом наклонился и подхватил свисающий трос, который пытался достать Спенсер. А потом бросил последний взгляд через плечо на синевато-серое море, покрытое бурными волнами, не упускающими свой шанс.

– Не тупи, – прошептал он и принялся подтягивать трос, потом аккуратно свернул и завязал узлом. Веревка легко скользила в руках, тело наполнилось новой грацией, все удавалось, как будто он всегда только этим и занимался.

Давившая на сердце тяжесть наконец-то ослабла. Несмотря на хлещущий по щекам дождь, Трипп больше не боялся.

Это всего лишь непогода. Море успокоилось. Он был на твердой земле.

* * *

– Это просто дождь, – заявил Кармайкл. – Боишься растаять, малыш?

Тернер выдавил смешок – Кармайкл считал себя забавным, и порой, черт возьми, так и было.

День выдался холодным, черные улицы, окаймленные кучками оседающего под дождем грязного снега, блестели, словно мокрая кожа угря. Впрочем, разве это дождь? Просто противная морось, вызывающая отчаянное желание нырнуть под горячий душ. Если бы на Восточном побережье существовал рынок, где продавали дерьмовые утра, Нью-Хейвен сделал бы им отличную выручку.

Кармайкл в мятом костюме из Men’s Wearhouse плюхнулся рядом и принялся отстукивать пальцами ритм We Will Rock You – верный признак желания закурить. Его жена Андреа настаивала, чтобы он избавился от этой пагубной привычки, и Карм прилагал все усилия.

– Сказала, что не поцелует, пока я не продержусь без сигарет месяц, – пожаловался Карм, запихивая в рот жвачку. – Говорит, это мерзкая привычка.

Тернер мысленно согласился и подумал, что надо бы послать Андреа букет за то, что подтолкнула Кармайкла бросить. Он сомневался, что когда-нибудь сможет избавиться от запаха дыма, впитавшегося в подушки сидений. Конечно, в тот день, когда Тернер впервые подобрал Кармайкла возле аккуратного желтого дома с травяным газоном, он мог бы запретить тому курить в машине, вот только смелости не хватило.

Крис Кармайкл был практически живой легендой. Он прослужил в полиции двадцать пять лет, в тридцать стал детективом и раскрыл – отправил на покой – так много дел, что сослуживцы прозвали его Песочным человеком. Кармайкл не страдал ерундой, и работа под его руководством означала возможность вести важные дела, продвигаться по службе и, может, даже заслужить благодарность. Когда Тернер получил место в команде, Карм с ребятами позвали его с собой выпить, и во время вечера, наполненного парами виски и дурацким блеянием кавер-группы Journey, Кармайкл опустил руку Тернеру на плечо и, наклонившись ближе, спросил:

– Ты ведь из хороших?

Тернер не стал просить объяснений или советовать болтать чушь в другом месте, а просто улыбнулся и сказал:

– Чертовски верно, сэр.

Кармайкл – Большой Карм – рассмеялся и потрепал мясистой ладонью Тернера по затылку:

– Вот что я подумал, малыш. Держись за меня.

Дружеский жест, дающий всем понять, что Тернер заслужил его одобрение и защиту. Хороший знак, и Тернер убеждал себя, что рад, однако его не покидало неприятное ощущение, что мир двоился, и на какой-то другой временной шкале Большой Карм, положив ладонь ему на голову, заталкивал Тернера на заднее сиденье полицейской машины.

Этим утром он заехал за Кармайклом, и они забежали в «Данкин» за кофе. Точнее, забежал Тернер. Как младшему детективу, ему вечно доставалась самая дерьмовая работа в любую дерьмовую погоду, так что, несмотря на смешки Карма, он всегда возил с собой зонт.

– Это просто дождь, Тернер.

– И шелковый костюм, Карм.

– Напомни, чтобы я познакомил тебя со своим портным, и мы снизим твои стандарты.

Тернер только улыбнулся и поспешил в кафе, где купил два черных кофе и пару сэндвичей на завтрак.

– Куда мы? – поинтересовался он, скользнув обратно в машину и протягивая Карму кофе.

Кармайкл поерзал на сиденье, пытаясь устроиться поудобнее. В молодости он занимался боксом, и, хотя сейчас широкие плечи немного опустились, а живот нависал над поясом брюк, Карм до сих пор мог угостить рискнувшего связаться с ним приличным хуком справа.

– Есть наводка, что Король Тутанхамон, возможно, прячется в двухквартирном доме на Орчард-стрит.

– Без шуток? – спросил Тернер, ощутив, как бешено заколотилось сердце.

Теперь ясно, почему сегодня утром Карм так нервничал. Они расследовали ряд краж со взломом в районе Вустер-сквер и всякий раз оставались ни с чем – как будто бились головой о стену, пока один из информаторов Кармайкла не навел их на Дилана Таттла, мелкого мошенника, освобожденного из Осборна всего за несколько недель до начала взломов. Он вполне вписывался в картину ограблений, однако не проживал по зарегистрированному в полиции адресу, и все ведущие к нему следы давно остыли.

Что ж, теперь можно хоть немного расслабиться, поскольку вид перевозбужденного Кармайкла с ярким блеском в глазах вызывал у Тернера тревогу. Сперва он решил, что Карм под кайфом. Такое случалось – не с Кармайклом, конечно, и редко с детективами.

Тернер, само собой, держался от наркоты подальше. И так хватало забот, чтобы еще тревожиться об анализе мочи. К тому же на работе его никогда не клонило в сон. Как сказал бы отец: «Если привыкнешь смотреть в оба, никогда не потеряешь бдительности». Имон Тернер держал мастерскую по ремонту бытовой техники, и в конечном счете так и умер возле подержанных стереосистем и DVD-плееров. Не от рук одного из подростков, порой заходивших в мастерскую в поисках плоского экрана или спрятанного сокровища; его тихо свалил сердечный приступ. В то время мастерская не пользовалась особым спросом, и тело отца пролежало на полу почти до вечера. Его нашла Наоми Лашен, пришедшая, чтобы забрать свой древний пресс