Принцесса-геймер: Битва за Ардор - Александр Светлый

но пользование помещением не возобновилось. Смастерив себе факел из подручных средств, женщина полезла в заполненный паутиной тоннель и вскоре оказалась в коридоре, про который рассказывал Саланис, но свет при её появлении не включился. Более того, весь коридор был затянут паутиной, что наводило на мысль о появлении здесь опасных, гигантских лесных пауков, что представляют немалую опасность и для человека.

Решив, что слишком опасно исследовать этот темный и пугающий коридор, женщина полезла обратно и потом еще долго и брезгливо выбирала и струшивала с одежды и головы хитиновые скорлупки мелких, умерших пауков и прочих пойманных ими насекомых.

Продолжив поиски на других покинутых уровнях, Аэледис нашла еще один скрытый за досками проход, но забраться в него не успела. Подозрительное блуждание незнакомки по заброшенным этажам привлекло внимание случайных свидетелей и на неё настучали. Пришли крепкие парни из дисциплинарного совета, и теперь уже отделаться одним предупреждением не удалось.

До завтрашнего отъезда Аэледис запрещалось покидать комнату в крыле совета, больше напоминающую камеру. Самое поразительное, что и в этой камере женщина увидела точно такое же отверстие под кроватью, прикрытое ржавой металлической решеткой, что с таким трудом отыскала в ученических корпусах.

Дождавшись ночи, она отогнула один из углов решетки, а приложив побольше усилий и направив в ладони горячую магическую силу, завернула решетку в аккуратный свиток у пола. Удивительно, и почему она раньше не пробовала использовать свою магическую силу в таком ключе. Может её в Башне водили за нос, как и она своих бездарных учеников в Ардоре, внушая, что она владеет силой только, как менталист и кроме иллюзии и некоторых ритуалов с использованием духов, ни на что не способна.

У Аэледис в голове возникла наглядная аналогия. Её обучение в Башне было очень фрагментированным. Одним ученикам преподавали только одну часть формул и символов, другой — другую и обмениваться между собой этими знаниями категорически запрещалось. Только Саланис не боялся рассказывать ей о том, что знает и умеет, а после очередной бурной ночи у него просто срывало все запреты и ограничения, и из него шел бесконечный поток секретов и признаний.

К примеру, трюку с резкой расфокусировкой внимания, приводящего к приступу сонливости, её научил именно он. Не обучи она этому же трюку Кордию, ей бы абсолютно нечего было ей показать на практике, так как Конклав запрещал передавать полученные в башне знания кому бы то ни было ещё.

Так или иначе, решившись на ночную вылазку в неизвестном направлении, Аэледис проникла в лабиринт тоннелей, пронизывающий, как кровеносные сосуды все здания центральной группы корпусов вокруг башни, но проникнуть через них на нижние, подземные, этажи, не получилось. Всё, чего добилась женщина за три часа обтирания заполненных паутиной и пылью тоннелей, это выбралась за пределы своей камеры и очутилась на заднем дворе дисциплинарного совета.

Таким же путем она сможет вернуться назад, но женщина решила поступить иначе. Вместо встречи с мудрецами и следованию требованиям совета конклава, она незаметно пробралась в гавань, разбудила капитана своего судна, стоящего там на приколе, и отплыла от ставших чужими стен башни Северного конклава, следуя за своим сердцем.

Когда белый шпиль башни растаял в ночной мгле, а в лицо пахнул прохладный морской ветер, Аэледис впервые с детских лет почувствовала себя по-настоящему свободной.

* * *

— Скрылась одна на корабле? — не выказывая на лице ни малейшего удивления, переспросила архимаг Илхесса.

— Да, Ваша Непогрешимость. Еще до рассвета. Когда увидели, что корабль отходит, хватились, а Аэледис в комнате при дисциплинарном совете нет. Вылезла из заточения через небольшой тоннель.

— Этого стоило ожидать. Все старые агенты давно перекуплены Империей Гот. Не стоит верить ни единому их слову. Даже наоборот, нужно действовать вопреки их информации. Вам удалось выяснить, что она разнюхивала в крыле учеников?

— Нет, Ваша Непогрешимость. Она просто обходила старые и заброшенные ученические корпуса. Там нет ничего ценного или достойного внимания для шпиона.

— Хмм… Какие именно корпуса?

— Те, что у западных ворот.

— Понятно. Зря мы её тогда, пятнадцать лет назад не раскололи. Харпинис решил не раздувать побег Саланиса. Пожалел плачущую девушку, а зря. Теперь отступник Саланис наша основная проблема на Дезерте. Он всегда оказывается на шаг впереди нас, весь увешанный артефактами древних и вынудил нас убраться из половины раскопок, что мы вели в этом году. Как думаете, он действует заодно с Империей?

— Не думаю, Ваша Проницательность. Скорее им движет жажда власти и мести за то, что мы пытали его перед побегом.

— Я должна была выяснить, утащил ли он что-то из сокровищницы или нет. Наши глубокоуважаемые Бессмертные хранители, хоть и безмерно мудры и могущественны, но слишком расточительны. Они готовы раздаривать собранные в сокровищнице артефакты, чуть ли не каждому встречному. Вот попросите у них сами в следующий раз что-то, они без сомнения расщедрятся и предложат вам это и еще много чего другого. Когда это их качество, слава богам, своевременно выявилось, я обязана была оградить сокровищницу от посягательств всяких ушлых попрошаек. Я понимаю, почему прошлый совет ограничил посещение и расспросы мудрецов до одного раза в три года. Так шансы, что они раздарят что-то еще невелики, но не лучше ли вообще перекрыть доступ к Мудрейшим, если шансы очередных инцидентов с непонятными подарками всё еще возможны.

— Хранители расстраиваются, что у них мало посетителей. Говорят, что хотят видеть клиентов каждый день, — сказал старый архимаг и зевнул.

— Наши уважаемые хранители совсем выжили из ума, — перестав претворятся, что испытывает к ним благоговение и бесконечное уважение, заявила Илхесса.

Старый архимаг неодобрительно глянул на собеседницу и отметил:

— Любой бы сошел с ума, прожив на свете тысячи лет, не выходя при этом за пределы одного зала.

Выслушав новости, старик ушел, а Илхесса осталась наедине лишь со своим личным помощником. Обращаясь к нему, она вдруг разоткровенничалась:

— Меня в Хранителях пугает даже не это. Ты бы видел, как они замирают со стеклянным взглядом в одну точку, словно неживые. А если гаснет свет, то их глаза светятся как угли ещё несколько минут и затем также гаснут, словно внутри них на время полностью исчезает жизнь. Они не едят, не спят и готовы часами разговаривать, если прийти к ним в любое время дня и ночи. Они меня с ума сведут своим странным поведением.

— Архимаг Илхесса? — забеспокоился личный помощник, — я вас сегодня не узнаю. Вы впервые столь нетерпимы к