Чёрные скрижали - Павел Сергеевич Комарницкий

Девушки вдруг разом ухнули в воду, даже без брызг. Зато оставшиеся бесхозными чаши воспламенили бассейн, точно там была не вода, а спирт. Огненный горб осел, выметнув на берег короткую волну, и всё кончилось — пламя погасло мгновенно, как и не было ничего.

— Уау!

Трибуны встали, приветствуя артисток, уже выходивших из воды, подняв руки.

— Похоже, аплодировать тут не принято, — вновь не удержалась Изя.

— Ну как? — Туилиндэ оглядела своих подопечных.

— Вообще-то так себе… — Степан пожал плечами. — Спецэффекты неслабые, конечно… но в целом на уровне хорошего цирка.

— Уж больно строг ты, Стёпа, — улыбка эльдар поубавилась. — Это самодеятельность, выражаясь по-вашему.

— Ну тогда здорово! — великодушно согласился художник.

— Ну вот… так примерно мы и отдыхаем. Очень жаль, что культурная программа нашей экскурсии столь куцая, однако время, увы.

— Простите, уважаемая Туилиндэ, — вдруг подал голос Стасик, — а можно к ним подойти?

— Ну, давайте попробуем. Всё равно номер последний.

Народ уже рассасывался с трибун — сотни три зрителей, не меньше. Не дойдя до артисток полтора десятка шагов, Туилиндэ коротким движением ладони остановила тургуппу и выступила вперёд, присев в книксене. Девушки, отжимая волосы, ответно чуть присели, и спустя несколько секунд Туи повернулась назад.

— Идёмте, ребята.

За валом-трибунами стилизованного под кратер «театра» царил зной, внезапно как по команде вернувшийся ветерок шевелил перистые кроны парковых джунглей.

— Простите, уважаемая Туилиндэ, — вновь заговорил юный гений, — верно ли я понял, что мы все им не интересны?

Туи усмехнулась уголком рта.

— То есть абсолютно.

…

Девственно белый лист бумаги лежал на столе, словно дразня и издеваясь. Он лежал белым и девственным уже третий день. Можно, конечно, в бессилии лишить его этой девственной белизны — скажем, нарисовав ёжика. Не более того.

Перельман отложил бесполезную ручку, со вздохом откинулся на спинку стула. Ёжик, ёжик… ни головы, ни ножек. То есть ножки-то худо-бедно имеются, а вот с головой проблемы. Это вам не теорема Пуанкаре… как там было-то у классика… «труд этот, Ваня, был страшно громаден. Не по плечу одному» И двоим тоже, поскольку, чтобы симпатичный мальчишка с морской свинкой начал делать свою работу, он, Перельман, должен прежде сделать свою. А как?

Может, всё же попробовать в лоб? Если сила немеряная, лобовое решение тоже нередко бывает верным. Даже советский Госплан некогда норовил рассчитывать всю экономику огромной страны посредством математических матриц… правда, там имели место матрицы линейные, а тут придётся оперировать дифференциалами, но это уже вопрос вычислительных мощностей… если верить остроухому, по сравнению с их корабельным мозгом любой земной суперкомпьютер просто карманный калькулятор…

Математик усмехнулся в бороду. Можно и в лоб попробовать, отчего же. Расчёт выдаст результат, подтверждающий непреложную истину — онкологию нужно срочно оперировать, не считаясь с потерями. Нужна экстремальная Коррекция. Конец Света.

Вздохнув, Перельман встал и принялся копаться в серванте. Где-то тут она была у меня… ага, вот. Опера Верди, то, что надо…

…

Наверное, примерно так видят Землю космонавты с борта орбитальной станции, проплыла в голове у Дениса очередная посторонняя мысль. Во всяком случае отсюда Эвитар уже визуально с трудом воспринимается как небесное тело. Интересно, бывают тут полдни или нет?

— Ты верно подметил, Денис Аркадьевич, — Туилиндэ, как обычно, без труда ухватила невысказанную мысль. — Здесь, на Рулле, в полдень всегда затмение.

— Должно быть, это хорошо, когда тенёчек в самую жару, — Ладнев тоже вовсю глазел на полосатый бок планеты-гиганта. — А на общий климат как влияет?

— А на климат почти никак. Тепло, излучаемое Эвитаром, в сумме покрывает недостачу света в полдень.

Туи улыбнулась.

— Зато нигде нет таких светлых ночей, как на Рулле. Разумеется, речь идёт о дневной стороне. Где мы сейчас и находимся.

Морской свин, сыто дремавший в клетке, забеспокоился, встал на задние лапки, принюхиваясь.

— Что-то тут с воздухом, — безапелляционно констатировал Стасик. — Что-то не так.

Денис втянул воздух носом.

— Я ничего не чувствую. То есть пахнет, конечно, но джунгли есть джунгли…

— Наверное, твой зверёк учуял близость вулкана, — Туилиндэ кивнула в сторону. — Просто из-за деревьев его не видно. Впрочем, сейчас мы как раз туда и направимся.

Знакомый пузырь гравилёта уже подплывал, приглашающе зияя отверстием люка.

— Я хочу познакомить вас с обладателями одной из редких профессий в Бессмертных Землях, укротителями вулканов. Прошу!

Перепонка люка мгновенно затянулась вслед за последним пассажиром, и гравилёт взмыл над зарослями.

— Чтоб я… — Степан не договорил. В самом деле, после всех фантастических пейзажей Бессмертных Земель выбить из художника сакраментальную фразу было не так-то просто, однако здешний пейзаж, пожалуй, перекрывал все прочие. Крутые конусы вулканов, увенчанные белоснежными шапками, величественно и грозно высились над тёмной зеленью джунглей, и так до самого горизонта. Денис начал было их считать, но на четвёртом десятке сбился со счёта.

— Глядите, глядите! — Изольда указывала на один из конусов, озарённый багровым пламенем и исторгающий в небеса столб бурого дыма.

— Близость Эвитара не даёт покоя недрам Руллы, — эльдар тоже всматривалась в картину извержения. — Приливные силы неустанно разогревают их, так что вулканы тут основная деталь ландшафтов. Да вы не туда смотрите, вы вон туда смотрите!

Действительно, посмотреть было на что. Колоссальный конус, обозначившийся на горизонте, выглядел по сравнению со своими отнюдь не мелкими собратьями настоящим левиафаном.

— Это сколько же в нём высоты?! — Ладнев сглотнул. — Двенадцать… нет… тринадцать километров?!

— Что значит художник, — улыбнулась Туи. — У тебя отличный глазомер, Стёпа. Если считать от подножия, то тринадцать с половиной. Это предельная высота, теоретически возможная при гравитации Руллы. Выше просто невозможно, вулкан разрушится, раздавит сам себя.

— А он что, действующий? — Изольда во все глаза таращилась на невообразимо громадную гору.

— Да ещё как действующий, — засмеялась эльдар. — Но сейчас он спит, и потому наш путь пролегает мимо.

«Летучий пузырь» между тем явственно направлялся к вулкану, чья вершина курилась тонким дымком.

— Слушай, Туи, я всё забываю спросить: как он управляется-то, вот этот гравилёт? — Ладнев похлопал по креслу.

— Силой мысли, — улыбнулась Туилиндэ.

— А ручного управления нету разве?

— А зачем оно?

— Ну-у… мало ли… вот я, к примеру, телепатией не обладаю…

— А у нас таких нет. Не старайся, я уловила. Нет у нас никаких инвалидов, и вообще неполноценных.

И вновь в сознании Дениса котёнком царапнулась какая-то смутная мысль… какая именно?

Гравилёт, на сей раз так и не поднявшийся в космос, уже вовсю тормозил, приближаясь к склону, изборождённому потоками лавы разной степени древности, частью уже заросшими молодой древесной порослью. И уже видно было на том склоне строение, блестящее и нарядное, как новогодняя ёлочная игрушка.

— Сторожка, — перехватив взгляд Степана,